Народное творчество - Нюргун Боотур Стремительный

Девять юношей —
Девять журавлей
Провожать пришли.
Восемь девушек —
Восемь лебедей
Одевать, украшать пришли
Бедную Айталыын Куо —
Красавицу с восьмисаженной косой.

Старуха Айыы Нуоралдьын Хотун
Бегала, хлопотала вокруг,
Поворачивала дочку свою,
Прикидывала – что бы надеть…

Будто белоснежного олененка,
Украсили, наконец,
Красавицу Айталыын Куо.
Праздничное убранство ее
Зазвякало серебром,
Золотое убранство ее
Заиграло желтым огнем;
Чеканная тусахта,
Как солнце, на лбу горит,
Пуговицы, как звезды, блестят.
Прекрасная Айталыын Куо,
Белая, как горностай,
В одеянии драгоценном своем
Засверкала огнем девяти лучей.
Улыбаются алые губы ее,
Белеют зубы ее,
Брови, как два
Камчатских бобра,
Изгибаются темной дугой;
Черные играют глаза,
Пламенеют живым огнем;
Румянец у ней
Земляники нежней
На золотых щеках.
О таких красавицах в старину
Пели, бывало, певцы:
– Сквозь меха драгоценных одежд
Несравненные очертанья видны
Нежного тела ее;
Светятся сквозь нежную плоть
Стройные кости ее;
Видно сквозь тонкие кости ее,
Как из сустава в сустав
Переливается мозг… —
Так прославляли ее красоту
Древние олонхосуты-певцы
В солнечных трех мирах.

Летающего высоко
На Мотыльково-белом коне
Юрюнг Уолана-богатыря
Той порой
В дорогу старик обряжал —
Словно радугу,
Он украсил его,
Придал вид ему
Трехжалой стрелы,
Оперенной трижды
Летящей стрелы
И, напутствуя, говорил:
– Смотри – будь примером людям во всем,
Будь прямым, как стрела
О трех остриях!
Будь прославленным, смелым бойцом,
Как острога о восьми остриях!

Что еще оставалось им?
Увы, предстояло им
Прощание навсегда
С чадами дорогими своими…
Час настал —
Отправить их навсегда
В обитаемый Средний мир,
Где раздоры свили гнездо.
По трехсводному небу
Во все концы
Быстроногие скороходы-гонцы
Побежали скликать
На прощальный пир
Огромную всю родню,
Родичей кровных рода айыы,
Лучших небесных людей,
Солнечных богатырей.

Пир кумысный устроили для гостей,
Чэчир из тонких берез
Поставили на небесном лугу.
Чашу первую старикам поднесли,
Благословение произнесли,
Обняли на прощанье детей,
Шестикратно поцеловали их
В нижнюю губу,
Троекратно обнюхали у них
Верхнюю губу,
Так что из нижних губ
Просочилось шесть ложек крови у них,
Так что из верхних губ
Просочилось три ложки крови у них.

Прославленный доблестями богатырь,
Все пространство
Трехъярусных белых небес
Охраняющий исполин,
Одаренный неколебимой судьбой,
Брат их старший —
Могучий Мюльдюн Бёгё
Руку длинную вдаль протянул,
Тучу проплывающую ухватил,
Притянул ее, подтащил;
На тучу, огромную, как гора,
Парня и девушку посадил,
Сам с ними рядом сел,
Оттолкнулся
И плавно поплыл, полетел
В Средний обитаемый мир,
В заповедный земной предел…

Громом напутственные слова
По́ небу прокатились вослед:
– Уруй-айхал!
Нарын-наскыл!
Да будет зелень!
Да будет мир!
Радость и счастье – вам!
Пусть неугасимо горит
Священный огонь у вас в очаге,
Пусть наполнится ваш изобильный дом
Неистощимым добром,
Пусть триста лет богатство растет,
Пусть четыреста лет изобилье цветет,
Пусть девять веков ваше счастье стоит,
Пусть не пройдет оно никогда!
Утвердите богатый дом,
Разведите молочный скот,
Породите отважный род,
Пусть потомство ваше
Вечно живет!
Пусть от Верхнего
Ураганного мира
Буря на вас не дохнет!
Пусть из бездны Нижнего мира
Стужа на вас не пахнет!
Пусть вашего счастья цвет
Не облетает вовек!
Слава! Счастье!
Уруй-айхал!
Пусть отрадою одаряет вас
Благодатная Иэйэхсит!
Пусть радуется, глядя на вас,
Щедрая Айыысыт!
На долгие, долгие годы
Прощайте!
Уруй-уруй! —
Так говорили айыы,
Жители белых небес —
И, брызжа кумысною пеной густой
Детям улетевшим вослед,
Девять дней продолжали пир.

Там, где солнце встает по утрам
Из-за горы золотой,
Где деревья редеют, шумя
Падающей листвой,
На обитаемой щедрой земле,
На бескрайнем просторе ее,
В блистающем средоточии ее,
На высоком, крутом холме,
За тучами дыма и мглы
Могучий Баалтааны-кузнец
В кузнице исполинской своей
Молотом неустанно бьет,
День и ночь грохочет, кует,
Железом скрежещет,
Сталью звенит.
Там кузнец Куэттээни,
Двигая дюжей, черной рукой
Глубоко вздыхающие мехи
Из сорока жеребячьих шкур,
Раздувает в горне
Жаркий огонь,
Там такая работа идет,
Что за три дня верховой езды
Солнца белого не видать;
От кузни такой поднимается дым,
Что за шесть дней верховой езды
Вся земля окутана мглой,
За девять дней пути
Грохот слышен,
Скрежет и звон.
В горне грозно пышет огонь,
Громко молот огромный стучит,
Сталь о сталь
Неустанно гремит,
Окалина трещит, шипит,
Во все стороны жарко летит.
А под горой,
В чащобе лесной
Стучит тяжелый топор,
Рушатся вековые стволы,
Слышен звон широкой пилы,
Тешет доски тесло́,
Долото долбит,
Неустанная работа кипит.
Что же совершается там,
Что же созидается там,
Под покровом дыма,
За темной мглой,
Посреди равнины земной?
Созидается там гнездо,
Воздвигается прочный дом
На долгие времена.
Основа счастья земного здесь
Устанавливается на века.

Посреди долины Кыладыкы,
Где доныне не жил никто,
Где ветер кружил, поднимая песок,
Едва разлетелся кузнечный дым
И рассеялась непроглядная мгла,
Виден стал во всей своей красоте
Построенный неустанным трудом,
Огромный, богатый дом,
Сверкающий золотом и серебром.
Толстый дым от его очага —
От гудящего его камелька
За восемь дней верховой езды
Занавесил землю окрест
Белым туманом густым,
За шесть дней верховой езды
Расплылся черною мглой;
На расстоянии трех дней пути
Видно, как поднимается дым,
Расширяясь кверху грибом.

Перед домом тем,
На широком дворе,
В ожидании дальних гостей,
Когда прискачут они,
Первый белый снежок примяв,
Девять гор высоких перевалив,
Восемь перевалов преодолев,
Когда приедут из дальних краев
Отважные, как львы, удальцы,
Величайшие богатыри
Туманных безвестных стран,
Самые кряжистые богатыри
Из мглистых неведомых стран,
Услыхавшие про эти края,
Воспевавшие в песнях эти края, —
В ожидании, когда приедут они,
Перед домом поставил кузнец
Восьмигранные,
Красной меди
Коновязи-столбы.
Здесь приезжие развяжут ремни
Дорожных своих мешков,
Здесь привяжут своих коней,
Здесь они со своих торбасов
Отряхнут косматый снежок.