Народное творчество - Нюргун Боотур Стремительный

Твой широкий алас —
Высокий лес,
Твой скотный двор —
Дремучий бор,
Твой коровий варок —
Обгоревший лог,
Дверь твоя —
Лесной бурелом,
Твой богатый дом —
Вся тайга кругом,
Летняя твоя ураса —
Лиственные леса.
Березы, влажные от росы —
Белое ложе твое,
Поваленный ствол —
Подголовье твое,
Буреломный завал —
Одеяло твое;
Могучий дух
Дремучих лесов,
Круглые мерцающие зрачки,
Звериный пастух
Эрбэс Боотур!
Крупных зверей,
Мелких зверей,
Черных и белых
Пушистых зверей,
Которых не счесть у тебя,
С верховий речных,
Из урочищ глухих,
Гони ко мне,
Гони ко мне!
Охотничью мне
Удачу пошли!
Дай мне столько дичи набить,
Сколько на́ плечи подниму,
Сколько до́ дому донесу —
Лишнего не прошу.
Эгей! Торжествуй,
Эндэлюкю Бекенэй!
Помогай мне,
Элип Хандыгай!
Призываю тебя,
Называю имя твое
Голосом зычным своим!
Отголосками по перевалам глухим
Я прославляю тебя,
Благословляю тебя!
А за помощь отблагодарю,
Щедро я тебя отдарю! —

Только песню эту пропел богатырь,
Не успел он дыханье перевести,
Как в ответ
За стеной чащобы лесной
Чье-то стенание пронеслось,
Будто распахнулась, шумя,
Непролазная гуща тайги, —
Чей-то голос
Густо запел,
Зычный голос
Захохотал, загудел…

А-аа! Хаа-хаа!
А-аа! Хаа-хаа!
А можешь ты в беге тягаться со мной?
А можешь в прыжках состязаться со мной?
Ох, помолчи!
Ох, не смеши!..
Чей младенец сюда забрел?
Чего он наговорил?
Обещает отблагодарить,
Обещает он отдарить —
Кого?
Меня самого?
Это кто прокричал
На весь перевал
Громкое, славное имя мое?
Ну что ж,
Ну что ж!
Может быть, я стрелой полечу,
Скачками огромными поскачу
В потаенные чащи мои,
Может быть,
Всполошу, взгоношу
Отдаленные пущи мои,
С верховий речных,
Из урочищ лесных —
Захочу – подыму, пригоню
И мелкую дичь,
И крупную дичь…

Знай, это сам я —
Баай Байанай —
Беспримерную удачу дарю,
Кого захочу, того одарю.
А-аа! Хаа-хаа!
А-аа! Хаа-хаа!
Ну вот —
Сколько дичи – смотри!
Иди – добычу бери…
Столько дам тебе,
Сколько ты в силах поднять,
Сколько до́ дому донесешь…
А ты мне подарки сулил,
Насмешил меня,
Развеселил! —
Так хвастливо ответил
Смешливый старик
Эндэлюкю Бекенэй,
Веселый хозяин лесной,
Прославленный Баай Байанай;
И ушел,
Перепрыгнув дремучий урман,
Только выше хвойных вершин
Промелькнула шапка его…

Осмотрелся вокруг
Нюргун Боотур
И видит – огромный лось,
Выйдя из чащи,
Встал перед ним,
Глазами землистыми поглядел,
Переносицей горбатой повел,
Фыркая и сердясь,
Грузные наклоняя рога;
Дыбом на холке его
Волосы поднялись.
Понял Нюргун Боотур —
Зверь его вызывает на бой;
Взревел богатырь,
Как свирепый бык,
Прямо на лося
Прянул он,
Ударил зверя по голове,
Ударил со всею силой своей
Каменным кулаком.
Череп лося,
Как гриб-дождевик,
Рассыпался под ударом его;
От размаха могучего своего
Поскользнулся сам Нюргун Боотур,
Без опоры оставшись, упал
На огромную каменную скалу,
Где вековые деревья росли.
Деревья в паденьи своем сломал,
Скалу, как дресву, раздавил…
Сильно перепугался он,
На ноги быстро поднялся он,
Огляделся вокруг себя —
Лось невиданной величины
Недвижимо лежал на земле,
Не было у него головы,
Голову снес богатырь кулаком.

Видя первую победу свою —
Силы своей торжество,
Радостно юноша закричал,
За ноги задние лося схватил,
Волоком за собой потащил.
Быстро с добычей вернулся он
К жилью своему —
На обширный двор,
К дому серебряному своему,
К дымному очагу…

Темную тяжелую дверь,
Которую семьдесят семь человек,
Напирая плечами семь дней и ночей,
Растопырив ноги, кряхтя,
Не смогли бы приотворить,
Чтобы палку в щель пропихнуть,
Эту грузную тяжкую дверь
Настежь Нюргун распахнул;
Дверь открылась, весело хохоча,
Доска, на которой он
Добычу хотел рубить,
Пробренчала: – Иду, иду! —
И, плавно кружась, прилетела сама.
Порожденный илбисом самим,
Подпрыгивая на топорище своем,
Широкий топор прибежал,
Кованный из тридцати слоев
Чародейных сплавов стальных;
Маленький острый нож
Сам, подпрыгивая, прискакал,
Шкуру начал с лося сдирать.

Стремительный Нюргун Боотур
Посмотрел на свою сестру,
Оглядел ее с головы до ног, —
Одета красиво была она
В драгоценные собольи меха;
Столько было на ней куниц,
Сколько выдержать бедра могли,
Столько сверкающих серебром
Камчатских морских бобров,
Сколько подымала спина.
Поглядел на брата младшего он —
Тот сидел, сверкая белой броней
Из трех пластов серебра;
Ровдужная одежда на нем
Была соболями опушена,
Красной кожи его сапоги
Были шиты узором цветным.
А потом на себя поглядел Нюргун —
И стало стыдно ему:
– Ох, и трудно же будет мне
Нагишом по далеким странам ходить! —

Одеться он захотел,
Шкуру с лося проворно снял;
Еще мокрую, шкуру добычи своей
На колени себе расстелил;
Шкуру передних ног
На руки себе натянул;
Шкуру, снятую с задних ног,
На ноги напялил себе
И порадовался – он решил,
Что одежда его хороша.

Огромную, о трех обручах,
Корчагу он в руки взял.
Так была корчага та велика,
Что едва входили ее бока
В устье широкого камелька.
От изобильной влаги земной
Чистой водой ключевой
Наполнил корчагу он,
Гору мяса в нее навалил,
На огонь поставил варить.
Только варева духом густым
Наполнился трапезный покой,
За шестиногий стол-сандалы
Сел проворно Нюргун Боотур,
Руки по столу распластал.

Деревянная миска, с полки слетев,
Подпрыгивая и кружась,
Сама примчалась на стол.
Широкое блюдо само собой
Явилось за мискою вслед;
Наполненный кумысом чорон,
Не расплескиваясь, пришел;
Деревянные ложки, сами собой
По воздуху прилетев,
Стукнулись о доску стола,
На месте смирно легли.
Острый ножичек, тонко звеня,
И золотые вилки за ним
Явились на стол.
Вилка сама из корчаги большой
Мясо вытащила
На широкий поднос…
Трое сели за шестиногий стол,
Но, как будто триста было гостей,
Перебрасываясь словами, они
Стали весело пировать,
Пить кумыс, смеяться, шутить.
Старший брат Нюргун Боотур
Мяса толстые ломти брал;
Он руками горячее мясо брал,
Проворно его пожирал.
Клал он в рот огромные мяса куски,
Величиною с кошму,
Он глотал огромные мяса куски,
Шириною в конский потник,
В рот он горячее мясо кидал
С правого края губ,
Кости выплевывал изо рта
С левого края губ.
Насытился, взял высокий чорон,
Весело поднял его
И в свою разверстую пасть,
В широкое горло свое
Опрокинул пенный кумыс.
Много съел, много выпил он,
Встал из-за стола своего,
Дверь широкую распахнул, —
Раскрываясь,
Громко смеялась дверь…