Май Спектор - «Потерянный и возвращенный Рай» Джона Мильтона

И говоритъ прибывшій: (Уриил —М.С.)
– Гавріилъ!
Блаженное жилище охраняешь
Ты бдительно и строго, для того,
Чтобъ не могло сюда проникнуть зло.
Въ полдневный часъ въ моей явился сферѣ
Какой-то Духъ, желавшій увидать
(Такъ онъ сказалъ) творенія Господни
И Божіе подобье – Человѣка.
И мною путь ему указанъ былъ.
Когда-же онъ на гору опустился,
Лежащую на сѣверѣ Эдема, —
Замѣтилъ я, что взоръ его страстями
Былъ омраченъ, невѣдомыми въ Небѣ.
Страшуся я: не вырвался-ль изъ бездны
Мятежный Духъ – для новыхъ смутъ и козней?
Найти его – обязанность твоя.

И темною одеждой сумракъ сѣрый
Окуталъ все. Укрылись звѣрь и птица
Въ убѣжища ночныя. Соловей
Одинъ не спитъ: его любовной пѣснѣ
Внимаетъ тишь. Блеснули небеса
Созвѣздьями – сафирами живыми,
И ярче всѣхъ сіяетъ дивный Гесперъ [1],
Пока луна-царица изъ-за тучъ
Не выплыла, на сумракъ темной ночи
Серебряный покровъ свой не набросивъ.
Тогда Адамъ сказалъ прекрасной Евѣ:
– Любимая подруга! Часъ ночной,
Въ который вся природа отдыхаетъ,
Насъ къ отдыху такому-же зоветъ.
– — – — – — – — – — – — – — —
Красы своей блистая совершенствомъ,
Такъ молвила въ отвѣтъ супругу Ева:
– Виновникъ дней моихъ и повелитель!
Какъ Господомъ назначено – тебѣ
Готова я во всемъ повиноваться.
Онъ – твой законъ, а ты моимъ закономъ
Являешься, и высшее блаженство
Для женщины не знать иныхъ законовъ.
– — – — – — – — – — – — – — —
Такъ межъ собой бесѣдуя, идутъ
Они къ своей благословенной кущѣ:
Устраивая Рай для ихъ блаженства,
Божественный Садовникъ указалъ,
Гдѣ слѣдуетъ поставить эту кущу.
Былъ сводъ ея изъ листьевъ ароматныхъ,
Которые переплетались съ лавромъ
И миртами. Зеленою стѣной
Кругомъ кусты аканта поднимались,
А въ зелени густой, уподобляясь
Мозаикѣ цвѣточной, красовались
Головки розъ, ириса и жасминовъ,
И крокусы, фіалки, гіацинты
Раскинулись узорчатымъ ковромъ,
Затмивъ собой каменьевъ яркій блескъ.
И, вотъ, они, подъ пѣсню соловья,
Забылись сномъ въ объятіяхъ другъ друга;
Съ цвѣточнаго-же свода ниспадали,
Межъ тѣмъ, на нихъ душистые цвѣты
Покойся сномъ, прекрасная Чета!
Ты, высшаго блаженства не ища
И знанія, счастливѣйшей могла-бы
Пребыть во вѣкъ!

…Тутъ Гавріилъ такъ молвитъ Херувиму
Ближайшему по власти: – Уззіилъ!
Возьми съ собой дружины половину
И съ нею югъ ты зорко осмотри,
Тогда какъ я отправлюся на сѣверъ.
Кругъ заключивъ, на западѣ сойдемся
Съ тобою вновь…
Два ангела, межъ тѣмъ, слетѣли въ кущу —
Искать врага и тамъ нашли его.
Прикинувшися жабой, къ изголовью
Подкрался онъ, поближе къ уху Евы,
И силой чаръ ея воображенье
Старался онъ мечтами взволновать
И призрачными грезами, посѣявъ
Въ душѣ ея тревогу, безпокойство,
Безплодныя желанья и стремленья
Опасныя, рождающія гордость…
…Приблизились Итуріилъ съ Зефономъ
И тотчасъ-же повѣдали вождю,
Кто плѣнникъ ихъ и въ образѣ какомъ
Онъ былъ найденъ. И съ грознымъ взоромъ молвилъ
Архистратигъ: – Зачѣмъ, о, Сатана,
Покинулъ ты темницу самовольно,
Тревожа тѣхъ, кого примѣръ преступный
Твой не увлекъ и кто имѣетъ право
Потребовать отчета у тебя?
Зачѣмъ хотѣлъ спокойствіе нарушить
Ты тѣхъ существъ, которымъ суждено
Всевышнимъ здѣсь въ блаженствѣ пребывать?
– — – — – — – — – — – — – — —
Такъ угрожалъ Архангелъ. Но, угрозу Его презрѣвъ и гнѣвомъ распалясь,
Ему отважно молвитъ Сатана:
– Заговори, надменный Херувимъ,
Ты о цѣпяхъ, когда тебѣ я сдамся,
Но прежде ты всю тяжесть испытай
Руки моей.
– — – — – — – — – — – — – — —
Покуда онъ держалъ такую рѣчь,
Небесная дружина, словно пламя,
Зардѣвшися и копьями грозя,
Сомкнулася, какъ грозный полумѣсяцъ,
Вокругъ него.
– — – — – — – — – — – — – — —
Но, съ силами сбираясь, Сатана
Незыблемо, какъ Тенерифъ иль Атласъ,
Ихъ ожидалъ. Онъ словно выросталъ
И головой касался облаковъ.
Межъ перьями блистающаго шлема
Виднѣлся Ужасъ; мощная рука
Сжимала щитъ и грозное копье,
И страшныя свершились-бы дѣянья:
Не только Рай, быть можетъ, звѣздный свод,
Стихіи всѣ исчезли-бы и прахомъ
Разсѣялись отъ столкновенья ихъ, —
Когда-бъ Господь, предотвращая битву,
Своихъ Вѣсовъ не поднялъ золотыхъ,
Тамъ, гдѣ блестятъ Астрея [2] съ Скорпіономъ —
Понынѣ ихъ мы въ Небѣ созерцаемъ.
– — – — – — – — – — – — – — —
Два жребія Онъ въ чаши положилъ,
И первый былъ – побѣгъ Врага изъ плѣна,
Второй – война. И чаша поднялась
Послѣдняя съ такою быстротой,
Что Гавріилъ, увидѣвъ это, молвилъ:
– Давно уже мы знаемъ наши силы
Взаимныя. Къ чему хвалиться мощью,
Что не отъ насъ, но свыше намъ дается?
Удвоилось могущество мое,
И въ прахъ тебя могу я растоптать:
Взгляни наверхъ – и въ знаменьѣ небесномъ
Судьбу свою, что взвѣшена Всевышнимъ,
Самъ прочитай и этимъ убѣдись:
Насколько ты окажешься безсильнымъ,
Когда дерзнешь упорствовать въ борьбѣ.
И Сатана возвелъ на Небо очи;
Увидѣлъ онъ, какъ чаша поднялась, —
И съ ропотомъ невольнымъ отступилъ…
А вмѣстѣ съ нимъ бѣжала тѣнь ночная.

Адам проснулся утром и увидел,
Что Ева спит ещё сном не спокойным.
Проснулась Ева, и Адам узнал,
что видела она тяжёлый сон;

Его она подробно рассказала.
Адам был огорчён, но всё же Еву
Он успокоил, и они молясь,
К обыденным работам приступили.

Господь меж тем к ним посылает
Архангела напомнить об обете
Пред Богом и о воле, данной им,
О близости врага, о его прошлом,