Геннадий Мурзин - Сказания новой Руси. Рассказы, сказки, памфлеты, эссе

Стоит: ждет приглашения присесть.

– Какого черта стоишь тут столбом? – спросил хозяин.

– Жду… Не смею, Михаил Аркадьевич…

– Еще чего?.. Давай без этих… без церемоний, – рука власти простерлась в сторону одного из стульев.

– Ага… Понял…

Тихон просеменил; осмотревшись, присел на краешек стула. И стал по-пёсьи смотреть на хозяина, ожидая последующего. И дождался.

– Народ требует, – произнес мэр города и замолчал. Тихон хотел спросить, чего такого опять требует народ, но не стал. Начальство любит терпеливых. Начальство само знает, когда сказать и что сказать. – Посоветовались и решили пойти навстречу народу… В порядке эксперимента… открыть первый в городе публичный дом, – Тихон сначала опешил, а потом угодливо закивал: понимаю, мол, и принимаю новые веяния. А градоначальник продолжил развивать идею. – Есть у нас подходящее помещение… И место бойкое. Почти в центре. Посоветовались и решили, Сокольников, поручить тебе возглавить это новое дело. Думаем, что справишься. Ну, так как? Принимаешь предложение?

Тихон зазаикался.

– Так это… Михаил Аркадьевич, благодарствую, почту за честь, однако… Приложу усилия, использую весь свой опыт руководящей деятельности, но…

– Что такое, Сокольников? Уж не собираешься ли отказаться?

– Не совсем… То есть… Возникнут проблемы…

Мэр, подмигнув Тихону, ухмыльнулся.

– Проблема одна: вольничать начнешь с рабочими лошадками. Ничего. Мы станем смотреть и если что, остановим, охальник этакий.

– Тут другое, Михаил Аркадьевич…

– Оклад? Хороший положим… Плюс процент с чистой прибыли.

– Все не заработаешь, – скромно опустив глаза, сказал Тихон. – Боюсь, что предприятие будет терпеть убытки.

– А ты на что? А экономическая служба?

– Опыт подсказывает, что не все в моей воле будет.

– Это еще почему?

– Самые престижные рабочие места будут простаивать.

– Почему? Наоборот, мы думаем, что спрос будет большой.

– Так-то оно так, однако ж…

Мэр грозно сдвинул брови к переносице.

– Не юли! Говори, в чем дело?

– Так ведь как будет?.. Яснее ясного! У губернатора – бронь, у – мэрии, само собой, бронь, у профсоюзов, ФСБ, милиции, налоговой службы и представительства Президента – тоже самое. Народ все сильно занятой, ему не до моего публичного дома будет. Простой, короче, сплошные убытки.

Несмотря на возражение, Тихон Сокольников принял-таки лестное предложение и вот уже полгода успешно руководит новым муниципальным унитарным заведением. Так ли уж успешно? Мэр считает, что да. А Тихон – нет. Такой уж у него неугомонный характер. Ему хочется большего, сверх прибылей. И затеял Тихон реконструкцию: побелил-покрасил заново номера, сменил шторы на окнах, постельное белье – тоже, покрывала заказал заграничные, с балующимися голенькими амурчиками; по-новому переставил мебель. И ради чего? А ради того, чтобы производительность труда выросла, окупаемость койко-места поднялась. Новизна Тихону по нраву. Но не Аксинье, уборщице. Аксинья ходит с пылесосом и гундит себе под нос:

– Тоже мне… – она презрительно и по слогам цедит. – Ре-кон-струк-ция… Не знамо чем народ занимается. А того не понимает, что все впустую. Бабка моя, вспоминая про старый, царский режим, говорила, что порядку было больше… Почему?.. Козе понятно: тогда, если хозяин хотел добиться большей пользы, не кровати или тумбочки переставлял с места на место, а проституток менял на новых.

Тихон Сокольников слышит ворчание Аксиньи, но пропускает мимо ушей. Ну что, полагает он, понимает в новых веяниях поломойка. Ну, куда с ее-то куриными мозгами?!

Глядит Тимоня из бойниц личного замка на просторы, что в окрест, и сильно грустит. Нет у него, говоря по чести, повода для чувства оного. Еще двадцать годков не минуло с той поры, когда Тимоня либо (в короткие промежутки) бомжевал, либо (длительно) сидел на нарах, как король на именинах. И то общество называло его не иначе, как отребьем, омерзительно пахучей отрыжкой царизма.

А вот ныне… О, го-го! Не человек, а человечище, хозяин жизни, некоронованный король России, деньгу гребет лопатой, жен меняет, будто сезонные перчатки, не минуло и месяца, как удовлетворил очередную прихоть: обзавелся шикарным кабриолетом, можно сказать, эксклюзивом. Для вождения игрушки нанял совсем не игрушечного водителя. Для него сделал заказ на пошив спецодежды. Чтобы с золотыми вензелями на отворотах пиджака, с серебряным шитьем по воротнику и по обшлагам, с высокой тульей шляпой, с перчатками из змеиной кожи. Чтобы, как он пояснил мастерам, не стыдно было появиться в обществе «графьёв» или иных всех прочих «тузов».

Словом, Тимоня из грязи да прямо угодил в князи. Кажется, живи себе в удовольствие да радуйся. Но нет! Нутром чует, что для полного счастья ему не хватает какой-то безделицы. Вот и пытается «надыбать» ее, безделицу ту самую, значит.

Тимоня отчаянно чешет не по летам голую макушку и зло фыркает, вспомнив. Он вслух ворчит:

– Во, суки, а! Обманули! Кого обманули? Меня обманули! «Кинули» видавшего виды «кидалу»?!

Он имеет в виду рекламу, обещающую за две недели покончить с облысением: несколько манипуляций, мол, и на башке вновь густая шевелюра.

Он гладит лысину и обидчиво бросает:

– Хрен, а не шевелюра!.. И повелся… Развели как последнего лоха…

Специалисты объяснили неудачу так: кожный покров на голове, будто бы, какой-то неправильный. Тимоня глядится во всю стену зеркало справа.

– Покров как покров… Ишь, придумали… Думают, что я им ишшо раз на лоха поведусь… А ху-ху не хо-хо?

И тут в его голове начинает вертеться обрывок где-то и когда-то слышанного стишка.

– Мистер… Министр… Владелец заводов… Так-так-так… Газет, пароходов… А дальше?.. Пароходов… Да… На палубе играет в мяч… Надыбал-таки!.. Нужен пароход, с палубой, чтобы можно было баловаться с мячом, – тут же поправляется. – Не пароход надобен, а королевская яхта.

Тимоня достает из кармана мобильник, отделанный множеством мелких бриллиантов. Звонит по адресам. И натыкается на крутую фирму, торгующую благородными плавсредствами. Там – большой выбор.

Вызвал кабриолет. Чтобы внушить продавцу, что дело имеет не с абы каким клиентом. Яхту выбрал после долгих ползаний. Но ему показалась слишком скромна. Высказал пожелание: чтобы в отделке побольше ореха и золочения.

– Сделаем, – откликается продавец, – только, – и начинает мяться и чесать затылок, – цена возрастет до неприличия.

Тимоня по-приятельски хлопает продавца по плечу и хихикает.

– Не на хлебе, слава Богу, одном сижу… Кое-что имею… Зачем мелочиться? Однова живу.

Прошел месяц. Тимоне сообщили, что работы по яхте закончены, что даже проведены все необходимые ходовые испытания, и он хоть сейчас может пуститься в плавание по морям-океанам.