Геннадий Мурзин - Сказания новой Руси. Рассказы, сказки, памфлеты, эссе

Тимоня поехал на осмотр исполненного заказа. Заплатил кучу «бабок». Нанял команду. В капитаны рекомендовали старого и опытного «морского волка».

Наконец-таки Тимоня, ступив на палубу собственной «посудины», узрев ее сказочное благолепие, воспрянул духом и телом.

– Может, хозяин, пройдемся до того берега и обратно, а? – спросил капитан.

– Почему «пройдемся»? Ходят лохи, а я езжу.

– Понял, хозяин… Значит… – он кивнул в сторону, где должен был находиться другой берег.

– Валяй, паря, да пошибче, – милостиво кивнув, сказал Тимоня и направился в сторону своей каюты.

Капитан командует:

– Отдать швартовые!

Тимоня, услышав, останавливается и возвращается назад. Он, грозно сдвинув реденькие белесые ресницы, рычит:

– Ты чё, в натуре, ополоумел? А?! Как это «отдать швартовые»? Кому отдать? Твои, что ли? Ишь, раскомандовался… Ты прежде купи… эти самые… швартовые-то, а после и отдавай. Ясно?

– Ясно, хозяин, – капитан согласно кивает и снова отдает команду. – Отдать концы!

Тимоня того пуще осерчал.

– Ты, ублюдок, не понял, да? Я что тебе сказал? Тут все мое, все, понял, недоносок! И никакие «концы» не сметь отдавать! Повторяю, недоумок: ты сначала купи, а потом и раздавай налево и направо. Благодетель нашелся…

Тимоня тут же скрылся в роскошной каюте, где ждали его богато накрытый стол и роскошные молодые тёлки, такие, у которых ноги растут от шеи.

А яхта сорвалась с места и полетела. Только ее и видели.

История, о коей хочу сейчас поведать вам, ребятушки, случилась в достославные времена (как характеризуют летописцы, во времена великого застоя, когда народ безмолвствовал, потому что счастлив был). Ну, так вот…

Прибыл, стало быть, на нашу землю с важным визитом правитель очень плохой заморской державы. Почему «плохой», милостивые ребятушки? Потому что та самая держава все пыталась нас, дураков набитых, учить уму-разуму, а мы всячески отбрыкивались, говоря свысока: сами, мол, с усами.

Правителю заморскому захотелось накоротке пообщаться с простым человеком.

– Хочу, – говорит, – и точка!

Собрался наш Совет Старейшин (иногда еще, как гласят легенды, сей правящий орган заковыристо называли «ПОЛИТБЮРО») и стал судить-рядить: как быть? Отказать? Но неудобно как-то, потому как гость, хоть и вражина, явно чуждый элемент, но правила этикета, знаете ли, чего-то там предписывают.

– Пущай общается, коли нужда такая, коли так приспичило, – почти единодушно порешил Совет и поручил оное важное государственное помышление исполнить главной государственной страже, стоявшей всегда начеку, бдевшей о безопасности денно и нощно.

Главный стражник встретился с заморским гостем и сказал:

– Ладно уж… Общайся, так и быть, например, с «водилом»…

– А что есть «водьиллом»? – переспрашивает тот.

– Ну… это… – главный стражник показал руками, будто крутит баранку.

– Yes, yes! – отчаянно закивал гость. – Поньято… Это – car driver… Yes?

Главный стражник подтвердил:

– Yes! – это было одно из десяти слов его полного аглицкого словарного запаса.

– А он, «водьиллом», простой русский парень, да? – интересуется далее гость.

– Проще, сэр, некуда, – ответил наш и незаметно ухмыльнулся.

– Карращё! – на ломаном нашем согласился гость и по-приятельски хлопнул главного стражника по плечу, а тот сморщился от боли, так как давно уже страдал почечной недостаточностью. А после, видимо, для ясности, продублировал на своем. – Well!

Наши ведь не лыком шиты: все предусмотрели. Они подсунули заморскому лидеру, в самом деле, простого мужика, шоферюгу, из своего закрытого гаража. Однако снабдили даже оного инструкциями: о чем ему надлежит говорить, а про что лучше уж и не заикаться.

Мужик с перепугу заартачился. Но стражники, коих еще называли «чекистами», ну, то есть те самые, которые народ обычно чикали, быстрёхонько успокоили.

– Не тушуйся, – сказали они, – рядом всегда будет наш человек, толмач. В случае чего – даст знать.

Мужик спрашивает:

– А как?

– Например, дернет за фалду пиджака.

– Ну, и что?!

– Один раз дернет, то это будет означать, что тебя начинает заносить не в ту степь. Два раза и сильно дернет, то это будет означать, что уже тебя занесло и очень круто.

И вот заморский правитель изъявил горячее желание посмотреть вечернюю Москву. Ему подали машину, которую наш народ прозвал «членовозом». За баранкой – ясное дело, наш Ванька сидит. При параде. Деревенские, которые Ванюшку еще видели бегающим по задворкам голозадым, не признали бы. «Не иначе, как арабский шейх», – подумали бы деревенские.

Крутит, значит, Ванюшка наш баранку, а глаз опасливо косит на заморского правителя. Только выехали с Кутузовского проспекта на улицу Горького гость и спрашивает Ванюшку на нашем ломаном:

– Слышь, Ваньушечка, давно за рульем, а?

– Без малого тридцать, – отвечает наш мужик и смотрит в зеркало, чтобы убедиться по лицу толмача, что он никакой хренятины не отчебучил.

Толмач одобрительно кивнул.

– Ваньуша, – вновь обращается гость, – скажи, кто твои старьики, как говорьят русские, предьедки, или того кручше, шнурики?

– Простые работяги, – отвечает с гордостью наш Ванюшка и радостно на душе становится, а после еще и добавляет. – Батя всю жизнь «водилом»…

– Yes! Я знаю, кто есть «водильом»! Это… car driver… Thanks… Шофферьюга, yes?

Ванюшка кивнул, хотя ни хрена из абракадабры не понял. Он благоразумно промолчал, чтобы со своими вопросами не попасть впросак. А правитель дальше спрашивает:

– Ваньа, какой дохо… доходягу зарабатываешь?

«Вот оно чё, – опять же с трудом догадался Ванюха, – в мой худой карман, где ветер свищет, пытается заглянуть». Вслух самодовольно сказал:

– На жизнь хватает, – ответил так, как его инструктировали.

– Много, да? – уточняет гость.

– Много, очень много.

– Сколько-сколько?

– «Стольник».

– Что есть «столонник»?

– Сто рублей, – отвечает Ванюшка и тут чувствует, что толмач дернул за полу пиджака. Он хотел было уточнить, но гость опередил.

– За месьяц?

– Нет, что вы, – ответил Ванюшка, – в день.

– Well!

Воскликнул гость, и Ванюшке показалось, что его ответ понравился всем, поэтому захотелось еще прихвастнуть.

– Не считая премий, – добавил Ванюшка и с чувством собственного достоинства поглядел сначала на гостя, а после и на толмача.

А заморский правитель подступает к Ванюшке все с новыми и новыми вопросами.

– Где живьешь, Ваньа?

– В Москве, само собой…

– Вилла?

– Какая на хрен вилла? Квартира.

– Болшааая?

– Двадцать квадратных метров, – отвечает Ванюшка и чувствует, что его дергают опять за пиджак, поэтому на ходу поправляется. – Это не считая гостиной, двух спален, прихожей, кухни и джакузи.