А. Ибрагимов - Cтарый царь Махабхараты. Свобода выбора и судьбa в индийском эпосe

Даже если отвлечься от историко-аллегорического толкования проклятия (при таком понимании проклятие «сработало» только через 30–40 поколений, постигнув совсем уже невинных людей), то и понятое буквально, оно относится к Ханаану, наказанному из-за проступка его отца Хама (ср. жестокое наказание Дхритараштры из-за проступка его матери Амбики). Объяснение ветхозаветного проклятия «не по адресу», возможно, состоит в том, что Хам, наряду со своими братьями и с самим Ноем, был раньше благословен Богом, и поэтому проклят быть не может [«И благословил Бог Ноя и сыновей его…» (Быт 9, 1), как только они вознесли первую после потопа жертву]. Вьяса же, в качестве святого мудреца, считает недостойным наказывать женщину [аналогично, женщина не могла быть жертвой кровной мести, а вот «наказать» героиню убийством её мужа, брата или отца – обычное дело в сказаниях (Брунгильда – Кримхильда ПН)]. Так в обоих случаях из-за иммунитета родителей пострадать должно потомство, но это поверхностная точка зрения. В эпической действительности эти слабо мотивированные (для неосведомлённой аудитории) действия оказываются, как мы упоминали, частью сложного небесного сценария, рассчитанного на поколения вперёд.

В тех случаях, когда проклятию подвергается ещё не родившийся герой или когда проклятие тяготеет над родом и «автоматически» переносится на очередное поколение, очевиден важный для образа Дхритараштры аспект безвинного страдания. Но «безвинный» не значит «покорный»: нам предстоит убедиться, что объект проклятия не всегда согласен терпеливо страдать. Разумеется, не следует забывать и о реальном историческом аспекте кажущегося проклятия «не по адресу». В условиях родового устройства общества ответственность за грехи и преступления была не индивидуальной, а именно родовой: за члена рода отвечали его родичи, в том числе, прямые потомки. С точки зрения эпической аудитории, ещё не изжившей остатков родового устройства общества, в этом не было ничего странного, и мы должны не упускать этого важного аспекта судьбы нашего героя: Дхритараштра наказан за свою мать, a в будущем ему предстоит нести ответственность и за сыновей. Ниже будет показано, что судьба Дхритараштры вообще в необычайной степени подвержена влиянию окружающих персонажей.

Пример проклятия, тяготеющего над родом, дают нам греческие сказания о Пелопидах. Из-за скверных поступков Пелопса [1] Жульнически победил и погубил потенциального тестя Эномая с помощью его возницы Миртила, затем сбросил со скалы Миртила, пытавшегося совершить насилие над его женой, а Миртил, как до этого Эномай, [но в полёте!] ухитрился проклясть Пелопса и его род [Аполлодор «Мифологическая библиотека» (далее – Аполлодор), Э II, 8]. , три поколения его потомков, в соответствии с двойным проклятием, совершают и подвергаются весьма неприятным действиям, включая брато-, муже-, дето- и матереубийства, каннибальство, изгнание, потерю трона, адюльтер и инцест. Пелопиды являют пример того, что объект проклятия может не ограничиваться пассивной ролью страдальца, но вовлекается в порочный круг ответных действий. Мы увидим, что, в отличие от праведного Диргхатамаса, Дхритараштра не всегда будет являть пример сдержанности, мудрости и благочестия.

Очевидно, коли царём стал Панду, то и его сыновья должны были наследовать царство в обход сыновей Дхритараштры. Аналогичные правила наследования были широко распространены, как можно видеть на примере Рюриковичей Киевской Руси, где господствовало лествичное право: если одному из братьев почему-либо не доставалось стола (например, умирал ещё при жизни отца), то и его потомки навсегда исключались из очереди претендентов на Киевское княжение, a подчас не получали даже удела (т. наз. князья-изгои). Наше предположение о характере престолонаследия внутри рода Кауравов подтверждается словами принца Дурьйодханы: «Если этот Пандава получит (царство) как наследство от Панду… тогда мы вместе с нашими сыновьями будем исключены из царского рода…» Можно видеть, что такова и точка зрения сказания, высказанная самим Вьясой в беседе c сыновьями Панду, a именно, что дети неспособного править слепца теряют право на трон (Мбх I, 144, 7): «Я ранее предвидел… что вы будете отправлены в изгнание сыновьями Дхритараштры, незаконно стоящими (у власти) » (курсив наш – А. И.).

Никакого сомнения о том, кто из двух братьев правил страной, сказание не оставляет: при жизни о Панду постоянно говорится как о «царе, правителе Хастинапура» (столица Кауравов – А. И.). Действительно, могучий воитель Панду постоянно воюет, расширяя пределы царства, тогда как слепой Дхритараштра, получив от младшего брата свою долю трофейных ценностей, одаривает брахманов и устраивает обильные жертвоприношения. После очередного победоносного похода страстный охотник Панду удаляется на временное жительство в лес, сопровождаемый двумя жёнами. Во время жительства в лесу старшая жена царя Кунти рождает от богов трёх сыновей: Юдхиштхиру от бога закона и справедливости Дхармы, могучего Бхимасену от бога ветра Ваю, и непревзойдённого лучника Арджуну от царя богов Индры. Младшая жена Панду Мадри рождает двух прекрасных близнецов от близнечных божеств Ашвинов. Кроме того, ещё до замужества Кунти тайно родила могучего витязя Карну от бога солнца Сурьи; младенец был брошен в корзине в реку, рос приёмышем в семье возницы (суты) и позже, не зная родства, стал верным другом Дурьйодханы и злейшим врагом Пандавов. Вскоре по рождении своих детей Панду, так и не вернувшись в столицу, гибнет из-за проклятия брахмана. Теперь посмотрим, как идут дела у праведной Гандхари, которой, по слухам, сам Шива даровал невероятную даже по эпическим меркам плодовитость.

Вот ещё одна версия (помимо дара Шивы) того, как Гандхари родила сто сыновей. Однажды Гандхари ублажила голодного и усталого Вьясу хорошим приёмом, аскет пообещал царевне дар, и та, очевидно озабоченная династическими соображениями, пожелала иметь сто сыновей, подобных её мужу (Мбх I, 107, 7–8). Аскет обещает своё содействие, и живот Гандхари действительно начинает расти, но долгожданное потомство всё не появляется, и дело принимает драматический оборот. «Два года бездетная Гандхари носила в себе зародыш, но, наконец она прониклась горем… Без ведома Дхритараштры Гандхари измученная скорбью, с великим усилием распорола себе живот. Тогда вышел оттуда твёрдый ком мяса…» Причины горя и скорби царицы она сама описывает следующим образом: «Услышав о рождении у Кунти старшего сына, блеском подобного солнцу, я в величайшей печали распорола свой живот». Детали того, что последовало за указанным хирургическим вмешательством, весьма важны для наших разысканий. Вот подробное изложение событий. На место происшествия немедленно прибыл Вьяса, и мясной ком, поливаемый по его предписанию холодной водой, распался на сотню зародышей. Их поместили в сто сосудов, наполненных топлёным маслом, и запечатали на год. После сосуды были открыты, и так на свет появился царевич Дурьйодхана, а ещё через месяц – его 99 братьев и сестра. Собрав родичей и мудрецов, Дхритараштра спросил их, может ли Дурьйодхана так же, как и Юдхиштхира, стать царём. «По окончании этой речи… шакалы и другие страшные хищники подняли вой… Брахманы и премудрый Видура сказали: „Очевидно, этот твой сын будет истребителем рода. Спокойствие может наступить только при его удалении; если же ты его вырастишь, случится великое бедствие… (Удалением) одного создай благополучие мира и своего рода“. Услышав сказанное так Видурой и всеми наилучшими из дваждырождённых, тот царь, исполненный любви к своему сыну, однако, не сделал так».