Наталия Чайкина Варгас - Чунтэ – демон джунглей

Передёргиваться?! Не знаю, как у девушки, но у меня от вони лицо уже и передёрнулось, и перекосилось и дошло до наивысшей степени в мимике, на которую только способны мышцы лица взрослого человека!

Ещё через минуту разогретое над жаром покрывало перекочевало на спину пациентки. У меня заслезились глаза, я сжала веки. Под моими ладонями почувствовалось движение. Девушку действительно начало коробить. Ещё бы! Такие синяки, или что это было? а он её припаривать разогретой тканью с мочой взялся…

– Как только они почувствуют тепло над остывшей кожей, то будут обмануты, думая, что тряпка – это живое тело и начнут вылезать. – Услышала я голос Освальдо. – Моча же держит жар и влагу уверяя их в благоприятных для размножения условиях…

Голос шамана звучал настолько умиротворённо, словно он рассказывал о способах разведения роз на какой-нибудь милой вечеринке. Я открыла глаза и вопросительно уставилась на Фаго. Тот кивнул на покрывало. Я опустила взгляд. Пожалуй, к такому зрелищу я не была готова. Вы, наверное, видели червяка, живущего в земле или (ещё интереснее) червя, вылезающего из яблока? Но то был не один червяк… десятки, сотни! Маленькие, тёмные твари длинной в полсантиметра пролезали сквозь жёсткое сукно как иглы через тонкий шёлк… Я даже не спросила, что это такое было. Я потеряла дар речи. Мои руки вмёрзли в локти мечущейся пациентки.

– Ткань остывает… сворачивайте её не торопясь, – между тем скомандовал Освальдо, подзывая Эль Брухо, – сначала слегка приподними и соедини углы…

Тот так и сделал, как только раздалась команда шамана. Через секунду всё месиво в тряпке было брошено на угли жаровни. Освальдо, склонившись над пациенткой, попросил меня выйти, а Эль Брухо – откупорить приготовленные мази.

Последний перед ужином час я провела сидя над обрывом, таращась на белые вершины гор.

«Ничего себе зараза!» – думала я, – «Ну прямо настоящее проклятье… а ведь курандерос, шаманы-лекари, такое издревле лечили… вот те и трюк!..»

– Возвращение зрения слепым – это трюк, а здесь самое оптимальное средство лечения. – Вдруг раздался надо мной голос Освальдо. – В больнице её бы вылечили и, быть может, не столь варварским способом, но в ожидании выздоровления она потеряла бы все силы борясь с недугами вызванными этими тварями…

– Минутку! – зацепилась я за слова шамана. – Вы назвали «трюкачеством» возвращение слепым зрения? Но разве это не обычные выдумки?

– Нет, не выдумки. – Шаман устало опустился на корточки. – Видите ли, слепота бывает разной и во многих случаях, особенно у стариков, глаза просто зарастают мёртвой кожей. Если прыснуть сок слегка повядшего лимона, то слои могут, мягко говоря, быть съеденными кислотой. Этим пользовались многие жрецы, встраивая специальное приспособление в руку или ладонь. Нечто вроде одеколонного распылителя с грушей… Так, «целители» совершали чудеса «открытия незрячих» во многих странах начиная с библейских.

«Так он ещё и мифы разоблачает…» подумала я, но промолчала. Хотелось расспросить о многих вещах, но в животе бурлило, а к горлу подступало нечто вроде желчи. То ли от голода, то ли от увиденного…

Позвали к костру. Хосе разложил на плоском камне ужин. Мария, долго помолившись о благодати божьей, приступила к вареву из кукурузы, хлебу и… жалобам. Но мой мозг просто отключил её из своих внешних и внутренних сенсоров. Слова её уже лились как вода в пустое сито. Одно я поняла совершенно ясно и бесповоротно: человеческое тело и разум являют собой уникальнейшею жизненную систему, постоянно обновляющуюся структуру, взаимосвязанную с тем, что мы слышим, видим, и воспринимаем.

Я лишь сердобольно улыбнулась и печально кивнула головой. К тому же мне следовало уметь «опустошать» свою голову от ненужных размышлений, ибо Освальдо, похоже, и мысли читать умел.

Не имеет смысла расплёскиваться в россказнях о прелестях дальних путешествий, но скажу честно: ожидание дело скучное, когда заняться нечем. Мне даже показалось, что и сам Освальдо, после утренней работы, весь оставшийся день маялся бездельем. Он сидел в одной из пастушьих времянок-укрытий и ничем, кроме созерцания, не занимался.

Что мог созерцать шаман? Откровенно говоря, на тот день у меня ещё не нагулялось наглости спросить непосредственно его, и я нашла иной выход в лице Фаго. То был единственный человек, коего всегда можно было видеть занятым. Нет, он не прислуживал учителю, готовя ему обеды, стирая носки и прочее. Он выполнял довольно сложные задания шамана и, как мне показалось на первый взгляд, бессмысленные. Так, скорее от безделья нежели от необходимости, я окликнула мальчишку. В тот момент, Фаго сидел у дверей молебной и тёр обтянутой грубой кожей деревянной пластиной плоский кусок гранита – довольно тонкий и почти прямоугольный по форме кусок отменного по качеству камня. Он постоянно возил его с собой. Но не это самое важное, а то что за изображение он отшлифовывал. Вообще-то, он вечно что-то обрабатывал, выглаживал и вырезал, но менее пугающее. Нынче же это было нечто… откровенно говоря… демоническое. Человекообразное существо с пастью леопарда, огромными когтями, крыльями в виде лопастей, змеями вместо волос. О глазах я даже упоминать не желаю, ну а о том, что это чудовище держало в руках мне как-то и думать не хотелось… Внебрачное дитя львиноголового Маахеса и Горгоны с дубинкой Геркулеса! Более того, как я узнала позднее, Фаго постился в течении всей работы, которая могла занять его более чем на семь дней.

– Почему? – интересовалась я.

– Чтобы дух мог побороть тело. – Загадочно улыбнулся он.

– Это для снятия стресса что ли? – домысливаю я.

– Разве русские монахи не постились, когда писали иконы?

– Постились… – ответила я, понимая о чём речь. – Так этот камень имеет некое духовное значение?

Фаго, будучи человеком вдумчивым и понятливым по отношению к «непосвящённым», отложил шлифовальный инструмент и сдержанно кашлянул.

– Перуанская культура резьбы по камню, – начал он, – восходит к эпохе предшествующей империи Инков. Это была великая цивилизация, не захватившая ни единого участка земли войной и насилием. Их культура повлияла на развитие почти всего современного Перу.

– Ага, я слышала об этом и даже видела их уникальные циклопические строения.

Фаго согласно кивнул, сделал паузу и, благоговейно положив ладонь на свой камень, продолжал.

– Они строили храмы из камня и возводили стелы с тайными письменами 4 4 Совр. Название «Чавин», север Перу (прим. автора) . Никто не знает откуда они пришли и как исчезли, но именно они стали началом перуанского шаманизма.

– А что это такое «оно»? – опустила я глаза на изображение.