Эпосы, легенды и сказания - Махабхарата. Рамаяна (сборник)

Такие же я предлагала услуги
Потомков Панду многочтимой супруге,

Прелестной царице цариц Драупади…
Вот так, о большой не мечтая награде,

За скромную плату работаю всюду,
И тем, что ты дашь мне, довольна я буду.

Мне Мáлини имя. Трудиться желая,
В твой дом, о царица Судешна, пришла я».

Сказала Судешна: «Носить я готова
Тебя на руках, – и сдержу свое слово,

Но что, если царь увлечется тобою?
Ты видишь, и жены, собравшись толпою,

Глядят на тебя очарованным взглядом, –
А что, коль мужчина окажется рядом?

Смотри, и деревья пленились тобою,
В дворцовом саду зашумели листвою,

Они пред тобою склонили вершины, –
А как же, скажи мне, поступят мужчины?

Вирата, твоей красотой пораженный,
Оставит меня и возьмет тебя в жены.

Когда на мужчину, средь дня или ночи,
Поднимешь ты продолговатые очи

И пристально глянешь, – сраженный их властью,
Он богу любви покорится со страстью.

Твоим восхищен безупречным сложеньем,
Он будет служить одержимым служеньем

Владыке бесплотному страсти красивой –
Анáнге, когда-то сожженному Шивой {32} 32 Ананге, когда-то сожженному Шивой… – Ананга – бог любви Кама. Предание рассказывает, что Кама внушил Шиве греховные мысли о жене Парвати в то время, как тот предавался подвижничеству, и Шива испепелил бога любви огнем из своего третьего глаза. Но жена Камы, богиня Рати, так горевала в разлуке с мужем, что Шива раскаялся и воскресил Каму.

За то, что он Шиву пронзил оперенной
Стрелою любви, из цветов сотворенной…

Судьбы своей самочка краба не знает:
Для собственной гибели плод зачинает.

Я тоже сама себе гибель устрою,
Едва пред тобой свои двери открою!»

Тогда Драупади сказала Судешне:
«Никто – ни Вирата, ни пришлый, ни здешний, –

Не смогут сближенья добиться со мною:
Мужьям пятерым довожусь я женою.

Гандхарвы мужья у меня – полубоги,
Что песни слагают в небесном чертоге.

Они охраняют меня постоянно,
И силу дает мне такая охрана.

К тому, кто служанку остатками пищи
Не кормит, дает мне работу, жилище,

Кто мне не велит омывать ему ноги, –
Весьма благосклонны мужья-полубоги.

А тот, кто любовью ко мне воспылает, –
Умрет в ту же ночь, как меня пожелает.

Ревнивцев-гандхарвов боятся недаром:
Они меня любят с неистовым жаром».

«Живи у меня, – согласилась царица. –
При виде тебя вся душа веселится.

Спокойно ты ляжешь, спокойно проснешься,
Ни ног, ни остатков еды не коснешься».

Для странницы кончилось дело успешно:
Ее приняла в услуженье Судешна.

Не ведал никто, что сама Драупади –
Вот эта служаночка в бедном наряде.

Пришел Сахадева в наряде пастушьем.
С пастушеским он говорил простодушьем.

Пришел, – и Вираты услышал он слово:
«О, кто же ты, бык среди рода людского?

О, кто ты, красавец в пастушьей одежде?
Тебя во дворце я не видывал прежде».

Ответил врагов низвергатель могучий, –
Казалось, что ливень пролился из тучи:

«Из касты умельцев, – стою перед всеми, –
Пастух я по имени Ариштанéми.

Служил я пандавам усердно и честно,
Но где эти львы – мне теперь неизвестно.

Пришел я к тебе, чтоб стеречь твое стадо,
И знай, что иного царя мне не надо».

Вирата ответил: «Ты жрец или воин?
Ты с виду царем величаться достоин!

Ты слишком высок для простого удела.
Скажи, из какого пришел ты предела?

Что можешь ты делать, уменьем богатый?
Какой от меня ты потребуешь платы?»

Сказал Сахадева: «Есть братья-пандавы,
А старший – Юдхиштхира, царь мудроправый.

Числом восемь раз по сто тысяч, – коровы
Царя, плодовиты, красивы, здоровы,

Десятками тысяч, не зная напасти,
Пасутся в стадах одинаковой масти.

Тантипала, танти-веревки владетель,
Я – рода коровьего друг и радетель.

«Он ведает все, – удивлялись мне слуги, –
Что было, что есть и что будет в округе!»

В то время премного доволен был мною
Юдхиштхира, правивший гордо страною.

Я знал, как корову лечить от болезни
И средства какие корове полезны,

Чтоб стельною стала; я знал благородных
Быков: я коров приводил к ним бесплодных,

И те, лишь мочу их понюхав, телились,
Своим молоком с нами щедро делились».

«Прими мое стадо, – ответил Вирата, –
Да будет положена пастырю плата».

Пошел Сахадева к коровьему стаду.
Не узнан владыкой, вкушал он отраду.

Явился другой – богатырь настоящий,
Но в женской одежде, нарядной, блестящей.

Звенели браслеты его и запястья.
Как слон с наступленьем поры сладострастья,

Он был, многодоблестный, грозен и страшен,
Хотя, как прелестница, златом украшен.

С пронзающими, как железо, глазами,
С распущенными – ниже плеч – волосами,

С безмерною мощью, с могучею дланью,
Пошел он навстречу царю и собранью.

Того, чье чело несказанно блистало,
Того, под которым земля трепетала,

Того, кто родился на свет исполином,
Того, кто был Индры всегрозного сыном,

Того, кто предстал в одеяньях узорных,
Увидев, Вирата спросил у придворных:

«Откуда пришел он, могучий и статный?»
Царю ни простой не ответил, ни знатный.

Воскликнул тогда государь изумленный:
«О всеми достоинствами наделенный!

Ты молод и смелости полон крылатой,
Могуч, как слонового стада вожатый!

Сними же ты косу, сними и браслеты,
И серьги, что в уши неженские вдеты!

Тебе не к лицу, богатырь, побрякушки!
В пучок собери волоса на макушке,

Как лучник оденься в броню и кольчугу,
Промчись в боевой колеснице по лугу!

С моими сынами, со мною ли вскоре, –
Сравняйся: я стар и нуждаюсь в опоре.

Возвысься в державе над всеми бойцами, –
Такие, как ты, не бывают скопцами!»