Елена Лазарева - Хрустальный мост. Сказки, легенды, предания

Сол покачал головой.

– Жаль, – вздохнул ворон, – сам не пою, а вот других послушать люблю! Ну, обживайся, – он кивнул на соловьиху и подмигнул: – Увидимся!

– Так вас зовут Сол? А меня – Соль. Мне нравится это место, а если его будут охранять ваши друзья, лучше не придумать. – Соловьиха перепорхнула на его ветку: – Не будете против, если я тоже останусь?

Сол повернулся к красавице:

– Буду рад. Вообще-то мое полное имя Соло, Сол меня звали в семье.

– Так вы, правда, не умеете петь? – Соль улыбнулась. – Трудно поверить, что соловей не умеет петь. Чем, в таком случае, занимаетесь, Соло?

– Изучаю мир.

– Вот как? И какой же он?

– Прекрасный, – Сол посмотрел в поля, что раскинулись за тихой излучиной реки, – настолько прекрасный, что по-настоящему об этом можно рассказать только в песне.

– Так попробуйте, – рассмеялась Соль. – Если не получится, всё равно никто не услышит. А я вас прощу!

– Несколько минут назад вы не хотели, чтобы я пел. Сама мысль об этом вас раздражала. Что с тех пор изменилось?

– Разве я попросила вас петь, Соло? – Соль смотрела серьёзно. – Я попросила рассказать мне о мире – какой он?.. И каким он видится вам. Мне с вами интересно – поёте вы или нет!

– Если честно, – признался Сол, – внутри себя я никогда не переставал петь, я по-другому даже думать не умею…

Сол прислушался, попытался передать голосом журчание реки – и у него получилось! Дуновение ветра. Полёт птиц. Радость весны и печаль осени, сияние северной лазури и звёздный млечный путь южной ночи – всё было послушно его голосу. Звуки сами шли из его горла – щёлкали, звенели, переливались; даже двадцать четвёртое колено соловьиной трели, что не всегда удавалось его отцу, возникло в его душе само собой и песней улетело в небо!

– Крух-крух, ток-ток-ток, крух… – заскрипело в глубине ветвей соседней ели, но пение Норика тут же остановил глубокий голос его жены Норы:

– Да тише ты, Нор, дай послушать!..

– Постой хоть минуту спокойно, Адалард, ты же умница, – принцесса Селма уговаривала белого почтового голубя, пытаясь привязать к его лапе красный бархатный мешочек с письмом. – Ты отлично знаешь, что я делаю, успокойся.

Но почтальон Адалард с радостным воркованием пушил белый хвост и ходил взад и вперёд по широкому каменному подоконнику башни – топая лапами, предвкушая скорый полёт и встречу с родным домом. Ведь там его ждали не только заботливые руки его хозяина, рыцаря Ульриха, но и полный нежности взгляд его невесты, горлицы Клотильды. И там, в рыцарском замке, оставались друзья Адаларда, с ними можно было беззаботно и весело кружить над лесом, полями и полноводной рекой, когда хозяин выпускал их всей стаей поразмяться.

Адалард состоял на службе у рыцаря Ульриха три года, и был в числе лучших почтальонов, доставляя депеши по адресу и без задержек в пути. За время своей службы он не потерял ни одного из доверенных ему писем и мог носить их в обе стороны – потому хозяин и отправил его полгода назад в подарок любимой, принцессе Селме, тайными письмами которой Ульрих дорожил, как ничем на свете, всякий раз с нетерпением ожидая в условленный день прилёта белого почтальона.

– Адалард, несносный! Придётся применить силу! – принцесса строго погрозила голубю пальцем, а затем ловким движением схватила и перевернула его, и тот подчинился.

Завязки футляра с письмом Селма зацепила петлёй за широкое кожаное кольцо на лапе Адаларда, а сам бархатный футляр прижала по длине лапы несколькими витками красной суровой нити, завязав её концы изящным бантом.

– У нас мало времени, и тебе нужно торопиться! Ведь ты не умеешь говорить, как люди, поэтому ты носишь мои письма, а не слова!

Опустив голубя на подоконник, принцесса Селма погладила его по длинной шее, успокаивая:

– Прости меня, Адалард, прости. Если ты опоздаешь, Ульрих может не получить моего письма! Он может навсегда уехать! Сесть на корабль и уплыть – он написал это вчера! А он должен знать, что я плакала всю ночь и сумела упросить отца не выдавать меня замуж за его советника, барона Маленброка!

Принцесса Селма подхватила послушного голубя:

– И теперь Ульрих может просить моей руки! Так что торопись! Торопись, мой верный Адалард!

Она открыла высокое окно, и Адалард вырвался на свободу – оттолкнувшись сильными лапами от ладони принцессы. Он распустил белые крылья и хвост, поднялся над башней королевского замка и стрелой ушёл в нужном направлении.

До замка рыцаря Ульриха было три часа быстрого лёта.

Время и ясная погода позволяли Адаларду не торопиться и лететь хоть пять часов, а то и шесть, как это делали многие почтовые голуби, позволяя себе лень или привал в пути. К тому же Адалард не успел в нужной мере отдохнуть после своего последнего перелёта в замок принцессы Селмы. Но он был молод, ощущал себя полным сил, и был с детства приучен идти на пределе возможностей, а потому всегда стремился вперёд. И дома его ждала Клотильда – это всякий раз добавляло ему скорости на пути к замку Ульриха.

Через час Адалард оставил за своей спиной лес, что простирался к северо-западу от королевской крепости. Как обычно, в этом месте он немного сбавил ход, чтобы передохнуть в полёте.

Вдруг, откуда-то сверху, его с криком атаковал чёрный ворон – он с силой толкнул его лапами вниз и опасно зашёл на новый круг, словно хотел прижать Адаларда к земле.

Адалард не понимал, в чём дело.

Он узнал по окольцованной серебром лапе – это был ручной ворон Брок, тоже из замка принцессы Селмы; кажется, он служил одному из советников короля. Адалард часто видел Брока из своего окна, как тот кружил над дворцом и парком. Когда принцесса Селма выпускала Адаларда порезвиться в небе, он предпочитал летать один, но с Броком они вежливо здоровались, как соседи. И ворон его никогда не трогал; пару раз он даже прилетал и садился на подоконник башни, где жил Адалард, и они разглядывали друг друга через окно.

Ворон вновь каркал над его головой.

– Спускайся! А то собью! – прокричал Брок.

Адалард вспомнил, что какой-то ворон и раньше мелькал в этом месте на его пути к замку рыцаря Ульриха – но, если то был Брок, он не пытался нападать.

Адалард снизился и полетел медленней; под ним простиралось покрытое всходами весеннее поле, и чуть вдалеке виднелось село с высокой церковью посреди домов и садов.

– Что тебе нужно, Брок? – крикнул Адалард ворону, когда тот догнал его.

– Садись на поле, – ворон сверкнул глазами и полетел сбоку, – есть срочный разговор.

Адалард направился вниз и приземлился у края поля.

– Говори, – обратился он к Броку, – только быстро, мне спешить надо!

Ворон молча прошагал к нему и вдруг, ловко наклонив голову, дёрнул клювом за один из концов суровой нити, что была завязана на лапе Адаларда красивым бантом.