Паола Волкова - Лекции по искусству профессора Паолы Волковой. Книга 2

А сейчас я хочу рассказать вам, кто все это делал. В Милете сложились все формы антично-греческой метафизики. Философская школа, малоазийская, которая имеет, как вам известно, очень высокий рейтинг, самая большая и серьезная философская школа. Но, когда после определенных событий, центр переехал на Пелопоннес, осталось все то же самое, но очень изменились требования к эстетике и красоте. Именно в 8 веке до н.э., в Греции, по нашим сведениям, сложилась очень интересная вещь. Начала складываться Полисная система. Или Полисные образования. Что могло называться Полисом? Что должно было находиться в местечке, претендующем на название Полис? Отвечаю точно и определенно. Должны были быть агора, то есть рыночная площадь, где еще находилась демократическая система управления и школа эфебов. Только эти два признака. Что такое школа эфебов? Это гимназия для мальчиков. Все мужское население Греции, начиная с момента, когда были созданы школы эфебов, обязаны было ее посещать. До 6—7 лет они находились около мамок, на женской половине, но потом оставаться дома они не могли. Они обязаны были пойти в школу эфебов. На уровне всех сословий! И вот, если такое местечко способно было содержать школу эфебов и агору, оно могло быть названо Полисом.

Школа имела четыре класса. Вернее, четыре уровня подготовки. Первый уровень – от 6—7 лет до, примерно, 9—10 лет. Второй класс до 12—14 лет. Третий класс – до 16—17 и четвертый до 21 года. А сейчас я сообщу вам самую страшную тайну. Олимпиада – это экзамен на аттестат зрелости школы эфебов. Раз в четыре года выпускались юноши в школах эфебов. Вы поняли или нет? Потому что, когда спрашивают: «А кто принимал участие в олимпиадах?», то в книжках написано – Греция… Привет! Как может вся Греция принимать участие? Или, кто там еще… военные, герои Советского Союза… Нет! Это экзамен на аттестат зрелости. После 21 года молодой человек должен отрастить себе бороду, жениться, иметь дело, но Олимпийские игры – это школа эфебов, это экзамен публичный, перед лицом эллинских союзов.

Цвет нации! Наши мальчики! Свет эфеба! И все видят, что они такое. Каждый Полис сидит и болеет за своего. И победа в Олимпийских играх – это будет похлеще, чем военные победы или поражения. Потому что это сила – наше будущее. Они же не только кидали копье и бегали, но и кое-что еще делали, о чем поговорим впереди.

Голоса:Все ученики принимали участие?

Волкова: Все.

Голоса:Но у них же победитель был только один.

Волкова:Конечно, разумеется один. В каждом виде спорта. Иногда были двое. А Пифийские игры были для тех, кто закончил третий уровень, поэтому они проходили раз в три года. Не все кончали четыре уровня.

Вот Грегор – победитель Пифийских игр, он закончил третий уровень. Вообще, к концу третьего уровня, то есть примерно к 18 годам, среди учащихся школы выявляли тех, кто отличался художественными способностями, а это был очень важный предмет. И те, кто был способен, вне зависимости от того из какой они были среды, заканчивали только три класса и их отдавали в школу мастеров. Остальные, кто мог, учился дальше. Поэтому Пифийские игры были очень важны. К тому же, в них принимали участие девочки из школы гетер, но об этом я вам рассказывать не буду – вы должны заслужить (смех).

Голоса:Какова была продолжительность обучения на одном уровне?

Волкова:Зависело от Полиса, но, вообще, четыре года. И каждая ступень этапа длилась два-три года. А теперь обратите внимание на эту работу. Она находится в Лондоне, в Британском Музее. Когда я там бываю, то первое, что я делаю, мчусь туда. И это правда. Это фрагмент удивительной работы – то, что до сих пор является предметом совершенно нескончаемого спора между греками и англичанами. В 19 веке, один очень опытный английский дипломат и богач, при очень странных обстоятельствах, выиграл у турецкого султана этот ионийский фриз с изображением шествия эфебов.

Это часть скульптурного декора Парфенона. Интересно, а что турки там делали? А они там пороховой склад устроили. В Парфеноне. А их султан просто обожал играть в шахматы и ему нужен был хороший противник. Он просто умирал, этот «Ботвинник». Ну, англичанин и сел с ним играть, и выиграл этот фриз. Снял его с фронтонов Парфенона и увез в Лондон. А сейчас греки, вернее потомки тех турков, говорят:

– Отдавайте!

А те:

– Не отдадим!

Греки:

– Но это наш Парфенон!

Англичане:

– Нет, не ваш! Он был у тех греков, а вы какое имеете отношение? Это раз. А во-вторых, вы там устроили пороховой склад. А мы спасли!

И вот это «тяни-толкай» 200 лет продолжается. Но англичане никогда не отдадут, это как Лувру «Джоконду» отдать. Как это можно отдать?

И вот вы входите, а через весь зал идет эта вещь. Вы смотрите и понимаете, что то, что вы видите- это лучшее из созданного человечеством. В этом зале находится не только гениальное произведение, но и великий документ – ибо это «Шествие эфебов».

Школа эфебов, в каждом Полисе, размещалась сразу в двух точках: одна на Востоке, у восточных ворот, а вторая на Западе, у западных. На Востоке помещались дормиции, где эфебы ночевали. С восходом солнца, из восточных ворот выезжала армия эфебов и ехала через весь город к западным воротам, где располагались гимназии и полестры. Там тренировались и учились эфебы. Они ехали, сидя только на белых лошадях, чьи копыта, хвосты и гривы были позолочены или посеребрены. И вот едут на таких лошадях юноши от 8-ми до 20-ти лет, бронзовые от загара, с завитыми волосами, припудренными серебряной или золотой краской, обнаженные и весь город их встречает. И поди там найди своего сына! Они первым делом, когда вставали, все тело натирали специальным составом оливкового масла. И младшие помогали старшим Они все так делали. Перед боем натирались, перед Пиром или в торжественных случаях.

И город смотрел: едут наши мальчики, наши защитники, будущие мужи, победители, наш свет. Вы знали об этом? Нет! Если окажетесь в Лондоне, первое что надо сделать, это идти в Британский Музей и смотреть там античность. Такой античности нет больше нигде. Ну, еще Пергамский алтарь в Берлине. В Берлине гениальная коллекция античности, просто умопомрачительная. Но она другая. Потому что той эпохи, того периода, к тому же подлинного, как в Лондоне нигде нет. В Лондоне Парфенон, но в Лондоне нет такой коллекции, как в Берлине. В обоих этих музеях есть нечто невероятное, о чем мы будем говорить позже. В Лувре плохая коллекция – 3—4 вещи.