Лариса Петухова - Пространство Хрустальных Дворцов

И еще я точно знала, что я должна увидеть эту расщелину – во что бы то ни стало, чего бы мне это ни стоило.

****

На следующий день началась обычная лагерная жизнь: подъем, утренняя зарядка, завтрак, обед, экскурсии – все по расписанию.

– Доброе утро, лагерь, – каждый день будил нас бодрый голос Виктора – громкоговорителя ровно в семь утра. Затем на всю громкость летели над лагерем слова и мелодия известной песенки :

– На зарядку, по порядку,

На зарядку по порядку становись!

– И почему, хотелось бы мне узнать, – ворчала Иннка на своей кровати, – я должна вставать каждое утро в семь утра даже во время летних каникул?

– Вообще – то на этом никто не настаивает, можешь дальше спать, правда вот завтрак без тебя съедят, – отвечала ей я, зная, что этот довод ее убедит. Красавица могла пропустить все, что угодно, но только не прием пищи как положено три раза в день.

– Ладно, не умничай, можно подумать, что ты так рвешься на зарядку ни свет, ни заря, – пробурчала себе под нос Иннка и перевернулась на другой бок.

Но долго спать ей не удалось :

– Девочки, – раздался голос Костя рядом с палаткой, – выходить и строиться по одному, из столовой вкусно пахнет пончиками и их количество строго лимитировано, сам проверял.

– Кость, скройся, – закричала моя подруга, – убью подушкой – Или знаешь что, – вдруг поменяла она тактику, – принеси лучше пару пончиков, у тебя же в столовой связи.

– Да, а что мне за это будет? – с утра пораньше торговался Кость.

– Вот нахал, – уже гораздо спокойнее сказала Иннка, – а как же дружба народов, человек человеку друг, товарищ и брат? Что за просто так – слабо?

– Ладно, мой ангел, уже побежал, – Кость вприпрыжку рванул в сторону столовки, а мы с Иннкой, кажется, окончательно проснулись..

У меня с детства было два Ангела: Эстефания и Аркадия. Я никогда не видела их наяву, они приходили только во сне. Но когда они меня посещали, сны эти были настолько реальны, что я никак не могла отличить их от яви. А наяву я слышала иногда их голоса, и хорошо отличала одну от другой – настолько они разные. Вообще – то я знала, что Ангелы не имеют половых признаков, то есть они не принадлежат ни к мужчинам, ни к женщинам. Но мои почему – то были исключением, обе они – настоящие леди, хотя и совершенно не похожи одна на другую.

Эстефания – вся белая и золотая. Она ужасная кокетка. На каждом ее пальце всегда красовалось по меньшей мере одно золотое кольцо необыкновенной неземной красоты. В ее белые длинные распущенные волосы причудливо вплетены многочисленные золотые украшения. Платье тоже белое, длинное, полупрозрачное, с чехлом из тончайшего бархата, повсюду усеянное натуральным жемчугом. Белоснежные крылышки за плечами всегда казались только что вымытыми, настолько они были чистыми, пушистыми и благоухающими. И даже в них то и дело ярко блистал небольшой бриллиант.

Но все это не казалось на ней излишним.

– Елизавета, – часто говорила она мне (Эстефания никогда не называла меня Лялей, только Елизаветой) – самый большой подарок, который сделала тебе жизнь – это ты сама, не забывай об этом. Люби себя так, как это делаю я, и тогда все остальные тоже будут относиться к тебе соответственно. Любовь к себе самой никогда не бывает излишней, моя дорогая.

Я пыталась следовать ее советам, но честно говоря, это у меня получалось не всегда.

Вторая – Аркадия – была полной ее противоположностью. Она тоже прекрасна, но совершенно по – другому. У нее черные волосы до плеч и смуглая кожа. Аркадия похожа не греческую богиню, хотя иногда ее можно было бы принять за представительницу египетской семьи фараонов. Одета она всегда по – разному, но неизменно ее великолепные наряды очень разноцветны. И волосы она всегда причесывала как – то по – другому: то заплетала в косу и надевала на голову венок из драгоценных камней, то распускала их и ее натуральные локоны со всех сторон нежно ласкали ее точеное лицо, то сотворяла прическу Клеопатры и вплетала в свои сто тоненьких косичек блестящие ленточки, в которых присутствовали все цвета, которые только есть в этом мире. Ее небольшие разноцветные крылышки похожи на павлиньи и в них тоже иногда сверкали драгоценные камешки – маленькие и цветные.

Несмотря на такую казалось бы легкомысленную внешность, Аркадия очень серьезна и логична. Она всегда учила меня любить и уважать все живое, и относиться к любому человеку, а также к животному, растению и даже к реке или к дождю – как к себе самой.

И еще – за все и всегда благодарить этот мир и всех его обитателей.

В ночь после открытия лагеря и легенды, рассказанной нам Сергеем Павловичем, они пришли ко мне вдвоем, чего раньше никогда не бывало.

Они разговаривали между собой, совершенно не обращая на меня внимания :

– Кажется, наша девочка начинает что – то понимать, тебе не кажется? – говорила Аркадия, удобно устроившаяся у меня в ногах на узкой металлической кровати.

– Я думаю, что понимание и предчувствие все – таки не совсем одно и то же, – отвечала ей Эстефания, которая стояла у меня в изголовье и своими бриллиантами освещала всю палатку так, что я боялась, как бы этот яркий свет не разбудил Иннку.

– Не волнуйся, моя дорогая, – наконец вспомнил о моем присутствии мой Белый Ангел, – все эти фейерверки – только для тебя одной. (Я давно привыкла к тому, что она слышит мои мысли так же легко, как и слова). Никто в лагере ничего не увидит. Да и откровенно говоря мы находимся сейчас не совсем в твоем лагере, а несколько в другом месте, хотя это не так уж важно.

Я не хотела терять время на выяснение подробностей о нашем местопребывании, так как знала, что мои красавицы могут исчезнуть в любой момент, а мне еще так много нужно было у них узнать.

– Хорошо, тогда скажите мне, что все это значит, о каком предчувствии вы сейчас мне говорили?

– Мы просто разговаривали между собой, если ты успела заметить, – пыталась схитрить Аркадия, – и вообще ты должна жить свою жизнь сама, для этого ты и пришла в этот мир, – повторила она фразу, сказанную мной у Иннки на кухне.

– Вообще – то некрасиво подслушивать, – сказала ей я, – и тем более выдавать чужие мысли за свои.

– Великолепно, ты делаешь успехи, моя милая, это ты сейчас очень хорошо сказала насчет чужих мыслей, – лукаво улыбнулась Эстефания. – Но не будем в это углубляться и терять время, как ты правильно заметила, а перейдем к главному: вечером, после того, как ваш руководитель закончил свой рассказ, ты четко утвердилась в одной мысли, которая возникла в результате неясного предчувствия. Вспомни эту мысль и действуй.

– Подождите, не уходите, я хочу с вами о многом еще поговорить, – позвала их я, так как увидела, что их цвета начали блекнуть и растворяться в воздухе.