Конфуций - Уроки мудрости

Колесницы охотничьи наши прочны и крепки,
Наши кони подобраны, равно сильны и легки,
Вижу: кони в четверке в груди широки, широки.
Запрягайте коней, на восток выезжайте, стрелки.

Колесницы охотничьи наши, гляжу, хороши,
И в четверки коней подобрали мы самых больших.
На востоке там травы растут и растут камыши;
Запрягай лошадей, на охоту скорее спеши!

Вот они на охоте: избрали испытанных слуг,
Их ауканьем степи кругом оглашаются вдруг.
Установлено знамя со змеями, поднят бунчук –
Там, у Ао [166] Ao – название горы на территории нынешней провинции Хэнань. , облавы на зверя смыкается круг.

По четверке коней в колесницы князей впряжены,
И одна за другою четверки приходят на стан.
Наколенники алые, в золоте туфель сафьян.
Собираются гости, блюдя и порядок, и сан.

Костяное кольцо налокотнику ровно под стать [167] Чтобы лучше натягивать тетиву, на большой палец правой руки надевалось кольцо из слоновой кости, а для упора лука на левую руку надевался кожаный налокотник. ,
Стрелы к луку подобраны – ни тяжелы, ни легки…
И в едином порыве согласно стреляют стрелки;
Помогают нам в кучи убитую дичь собирать.

Светло-рыжие кони четверкой у нас впряжены,
По бокам пристяжные – не станут тянуть они вкось,
Быстро гонит возница, чтоб время терять не
пришлось,
Стрелы метко летят и пронзают дичину насквозь.

С тихим присвистом, слышу я, ржут здесь и там
скакуны;
И значки и знамена, что плещутся в ветре, видны.
Нет тревоги: ни пеший, ни конный нигде не слышны.
Кладовые большие при кухне еще не полны.

Вот охотники едут, и шум колесницы возник,
Слышен шум колесницы, не слышен ни голос, ни крик.
Вижу: муж благородства воистину наш государь –
И, по правде, в деяниях, им совершенных, велик!

Счастливым днем был моу [168] День под циклическим знаком моу (согласно древнему китайскому календарю) считался благоприятным для охоты, для выступления в поход и т. д. , и молиться
Коней защите [169] Речь идет о молении и жертвоприношениях богу, покровителю коней. Охота велась с особых охотничьих колесниц. начали тогда.
Охотничьи прекрасны колесницы,
Крепки в четверке кони, без труда
На этот холм большой она стремится,
Преследуя бегущие стада.

Счастливый день гэн-у [170] День гэн-у считался особенно благоприятным для охоты. , – мы так решили,
Коней сыскали, что равны по силе;
Где дичь водилась, тот избрали лес.
Где бродят лани целыми стадами,
По рекам Ци и Цзюй – над берегами
Охотиться здесь будет Сын Небес.

И видишь ты долину пред собою:
Стада пасутся широко вокруг,
Олени – то бредут себе гурьбою,
То парами, как будто с другом друг.
Сюда людей мы привезли с собою,
Чтоб Сыну Неба усладить досуг.

И вот мы натянули наши луки,
На тетиве сжимают стрелы руки,
Здесь сбили поросенка кабана,
Там носорога валят с ног удары.
Да будет пир обилен наш, и в чары
Гостям нальем мы нового вина.

То гуси летят, то летят журавли
И свищут, и свищут крылами вдали…
То люди далеким походом идут,
И тяжек, и труден в пустыне поход.
Достойные жалости люди идут,
О горе вам, сирый и вдовый народ!
То гуси летят, то летят журавли,
К болоту слетаясь, садятся на нем…
То стены жилищ воздвигает народ,
Что встали на тысячи футов кругом.
Хоть труд наш велик и тяжел – наконец
Покойный себе мы построили дом.

То гуси летят, то летят журавли,
И слышен тоскливый, тоскливый их крик…
Коль мудрый услышит его человек,
Он скажет, что труд наш безмерно велик!
А глупый услышит его человек,
И скажет, гордыней рожден этот крик.

«Кончается ль ночь?» – вопрошает нас царь.
– И полночи нет и во тьме небосклон,
Сиянием факелов двор озарен;
Мужи благородства спешат ко двору,
И слышен вдали колокольчиков звон [172] Колокольчиков звон – в сбруе коней в колесницах. .

«Кончается ль ночь?» – вопрошает нас царь.
– Нет, ночи еще не кончается круг,
Бледнеет сияние факелов вдруг;
Мужи благородства спешат ко двору,
И слышен вблизи колокольчиков звук.

«Кончается ль ночь?» – вопрошает нас царь.
– Сменяет заря предрассветную тьму,
И факелы меркнут и гаснут в дыму;
Мужи благородства спешат во дворец,
Драконы знамен мне видны самому.

То реки в разливе стремятся к морям,
И почесть, и дань им воздав, как царям.
То сокол свой быстрый свершает полет,
Взлетит высоко и опять отдохнет.
О горе вам, братья мои и друзья,
О горе, сограждане, вам без конца!
Не хочет подумать о смуте никто,
Иль матери нет у него и отца?

То реки в разливе стремятся к морям –
Они широко, широко разлились.
Так сокол свой быстрый свершает полет,
То низко парит он, то взмоет он ввысь.
Я в думах о тех, кто стезю утерял,
Вот встал, вот иду я – покоя лишись!
И в сердце твоем только скорбная боль,
Ее не забудешь, не скажешь: смирись!

То сокол свой быстрый свершает полет
И правит свой путь на вершину холма.
В народе растут голоса клеветы,
Ужели смирить их не хватит ума?
Друзья, коль внимательны будем к себе,
Поднимется ль ложь и неправда сама?

Кричит журавль меж девяти болот,
Но криком тем и ширь полей полна.
И рыба, что скрывалась в бездне вод,
Теперь средь желтых отмелей видна.
Приятный взору пышный сад цветет,
Катальпа в нем посажена, растет,
Но мертвый лист под ней у наших ног.
А из камней высокой той горы
Возможно также сделать оселок!

Кричит журавль меж девяти болот,
Но криком тем и высь небес полна.
И рыба, что на отмели видна,
Скрывается порою в бездне вод.
Приятный взору пышный сад цветет,
Катальпа в нем посажена, растет,
Но там под ней лишь жалкий тут стоит,
И камнями высокой той горы
Возможно также обточить нефрит!