Конфуций - Уроки мудрости

Кто низок, тот имеет дом;
Кто подл, тот награжден зерном.
Несчастен ныне наш народ,
Небесным поражен бичом!
Богатый сыт, а тот, кто сир
И одинок, – скорблю о нем.

Лишь началась десятая луна,
И в первый день луны, синь-мао день,
Затмилось солнце. Горе и беду
Великие сулит затменья тень!
Тогда луна утратила свой свет,
И вместе солнце [185] Древние китайские историки относят это событие к шестому году правления царя Ю-вана, десятому месяцу лунного календаря и дню, стоящему под циклическим знаком синь-мао (29-й день цикла). Эта дата соответствует 29 августа 775 г. до н. э. Согласно вычислениям европейских астрономов, в этот день действительно происходило солнечное затмение, наблюдавшееся в Китае, причем солнечному затмению предшествовало лунное. Текст оды, таким образом, является убедительным доказательством подлинности Книги песен и гимнов. свой сокрыло свет –
Внизу народу нынешних времен
Великая печаль, спасенья нет!

Луна и солнце бедствием грозят,
Сойдя с орбиты. С четырех сторон
Во всей стране нигде порядка нет –
Путь к службе лучшим людям прегражден.
Тогда луна утратила свой свет,
Но это – вечный для луны закон…
А ныне солнце свой сокрыло свет!
В чем зло лежит, что ныне скрылся он?

И молнии блестят, грохочет гром!
И мира нет, как нет добра кругом.
Вода, вскипев, на берег потекла,
С вершины горной рушилась скала,
Где берег горный – там долины падь,
И там гора, где впадина была.
О горе! Люди нынешних времен,
Из вас никто не исправляет зла!

Был Хуан-фу всей властью облечен,
Фань просвещеньем ведал у царя,
Цзя-бо – правитель, Цзюй ведет дела,
Чжун-юнь на кухне правит чуть заря.
А Чжоу-цзы? Вершит законы он,
Карая и щедротами даря,
Гуй – конюший. Наложница на трон
Взошла в ту пору [186] Речь идет о Бао Сы, наложнице царя Ю-вана. , красотой горя.

Советник царский этот, Хуан-фу,
Не скажет, что не время для работ [187] …не скажет, что не время для работ – то есть что в разгар полевых работ нельзя отрывать земледельцев для выполнения повинностей царю. ,
Он, на послуги посылая нас,
Просить у нас совета не придет.
И дом оставлен, брошена земля,
В воде и в сорняках у нас поля.
А он в ответ: «Я не чиню обид,
Так долг ваш перед старшими велит!»

О, этот Хуан-фу большой мудрец!
Себе возвел он главный город в Шан,
Трех богачей в советники избрал
И каждого возвел в высокий сан.
Он не оставил старца одного
Хранить царя у нас – приказ им дан
Всем, кто имел повозки и коней,
Идти за ним селиться в город Шан.

И хоть работай не жалея сил,
Сказать не смей, что слаб ты, изнурен.
Хоть нету ни проступка, ни вины,
Но злые рты шипят со всех сторон.
Нет! Разве небо наказанье шлет
Тебе, народ, в страданьях и беде?
Оно – вдали, а злоба – за спиной –
Зависят распри только от людей!

Со скорбью вспомню мой родимый дом –
Великое страданье вижу в нем,
Везде избыток с четырех сторон,
Лишь я живу, печалью удручен.
У всех людей и отдых есть, и смех,
Вздохнуть не смею я, один из всех.
Неравный дан удел от неба нам:
Друзья живут спокойно, я один
Не смею подражать своим друзьям!

Велик ты, неба вышний свод!
Но ты немилостив и шлешь
И смерть, и глад на наш народ,
Везде в стране чинишь грабеж!
Ты, небо в высях, сеешь страх,
В жестоком гневе мысли нет;
Пусть те, кто злое совершил,
За зло свое несут ответ.
Но кто ни в чем не виноват –
За что они в пучине бед?

Преславных Чжоу род угас,
И негде утвердиться им –
Вельможи бросили дома,
Наш горький труд для них незрим.
Не бдят советники царя,
Как прежде, до ночи с утра,
И на приемах нет князей
Весь день у царского двора.
О царь, всему наперекор
Ты зло творишь взамен добра!

Мой голос к вышним небесам!
Нет веры истинным словам.
Как путник, царь бредет вперед,
Куда ж придет – не знает сам.
Ужели, доблести мужи,
Лишь за себя бояться вам?
Друг перед другом нет стыда,
И нет почтенья к небесам!

В войне царь не идет назад,
Добром не лечит в мор и глад!
А я, постельничий, с тоски
Все дни недугами объят:
Советов доблести мужи
Царю, как прежде, не дарят;
Что б ни спросил, – «Да, да!» – ответ.
Пред клеветой бегут назад.

О горе тем, кто слов лишен;
Не только их бесплодна речь –
Она страданье может влечь!
От тех, кто слова не лишен,
Лишь лесть одна течет рекой,
Суля им счастье и покой.

«Иди служить!» – На службе ложь,
Одни шипы и страх! И вот,
Коль неугодное речешь –
Опалы царской примешь гнет;
Царю угодное речешь –
Друзей негодованье ждет.

Вернитесь же, друзья, назад!
«У нас нет дома! – говорят, –
В тоске мы с кровью слезы льем,
Промолвим слово – горе в нем!»
Когда в чужие страны шли –
Кто шел за вами строить дом?!

Далекое небо простерло внизу, на земле,
Одну лишь немилость, и гнев его грозный жесток!
Советы царю, зарождаясь в неправде и зле, –
Когда остановят они свой губительный ток?
Благие советы бывают – не следуют им,
Охотнее следуют, чаще – советам дурным.
Услышу я эти дурные советы царю –
И вот уж великой печалью и скорбью томим!

Вы вместе сойдетесь – злословье одно за спиной…
Не так же ль большую печаль оно сеет вокруг?
А если хороший совет предлагает иной,
Вы все заодно на него тут восстанете вдруг.
Но если дурные советы предложит иной –
Тут все заодно на него опираетесь вы!
Помыслю об этих зловредных советах царю:
К какому концу привести они могут? Увы!

Гаданьем ли мы утомили своих черепах? [188] Здесь упоминается старинный способ гадания по трещинам на щите черепахи, обжигаемом на огне. Имеется в виду, что беспрерывно повторяемые гадания относительно результатов того или иного начинания бесплодны, ибо щиты черепах в конце концов перестают давать правильные ответы. –
Они не вещают нам больше грядущий удел.
Не слишком ли много советников в царском дворце?
И не оттого ли не видим исполненных дел?
У нас предложенья царю переполнили двор,
Но выполнить их безбоязненно кто бы посмел?
Так путник, что только судачит, не смея идти,
Вперед оттого не подвинется вовсе в пути.