Елена Кочергина - Великие люди о Боге и вере

Однако несмотря на отделение философии от теологии, невозможно отрицать, что христианское мировоззрение оказывало сильнейшее влияние на лучшие умы Европы. Многие философские системы Нового времени рождались либо в споре с христианством, либо под его непосредственным воздействием.

Восточная Европа пошла по другому пути: здесь чистое богословие не отделялось от научной и философской мысли. Например, в русской религиозной мысли XIX века заметны попытки теологизации философии и одновременной философизации теологии. Эти тенденции Н. А. Бердяев сравнивает с процессом, происходившим в «золотой век» христианской письменности: «Русская религиозная мысль XIX века делала дело, аналогичное тому, которое делали в свое время греческие учители Церкви. Как те пользовались высшей философией своего времени, Платоном и неоплатонизмом для защиты и раскрытия христианской истины, данной в откровении, так русские религиозные мыслители делали то же дело, пользуясь высшей философией своего времени, Шеллингом и германским идеализмом» [11] Бердяев Н.А. О характере русской религиозной мысли XIX века// Типы религиозной мысли в России. – Париж: Ymca-press, 1989, С. 21 .

В настоящее время набирает силу тенденция к диалогу между философией, религией и наукой с целью формирования синтетического мировоззрения, гармонично синтезирующего современные научные факты и теоретические обобщения с проверенными веками религиозными ценностями и фундаментальными ходами систематической философской мысли. Конечно, в современном обществе этот диалог обретает новые формы, однако по-прежнему остаётся актуальным и животрепещущим [12] См.: Философия и религия // Электронная энциклопедия «Кругосвет»: http://www.krugosvet.ru/enc/gumanitarnye_nauki/filosofiya/FILOSOFIYA.html?page=5,2 .

Даже «философия постмодернизма при внимательном рассмотрении обнаруживает свою вписанность в контекст христианской культуры, предстаёт как течение внутри европейской традиции, обращающейся к своим христианским основаниям» [13] Михайлова М.В. Эстетика молчания. Молчание как апофатическая форма духовного опыта, М., 2011, с. 199 .

Поверхностная философия уводит от Бога, более глубокая приводит к Нему обратно.

Все великие философы искали Бога. И по мере своих возможностей находили. У Платона Бог уже приобретает черты, которые потом будут близки христианскому пониманию. Платон ещё не знал Христа, но Святые Отцы называли Платона христианином до Христа. Сократ тоже был близок к этому ‹…› Через неё /историю философии – прим. сост. / я вступил в общение с великими духовными учителями, в том числе и со святыми блаженным Августином, нашими восточными отцами – Григорием Богословом, Григорием Нисским, Василием Великим, Максимом Исповедником, Иоанном Дамаскиным и другими. Все они одновременно богословы и философы.

Путь к истине один, но в него вливаются различные потоки, соединяясь в реку, текущую в вечность.

Религия не есть только одностороннее вознесение души к Богу; тут есть живое взаимодействие, и это именно то, что даёт нам несокрушимую уверенность в присутствии Верховного Существа. Таково прирождённое человеку чувство, таково же и убеждение высочайших умов. Чем шире мировоззрение человека, чем глубже он вникает в основные начала бытия, тем сильнее пробуждается в нём религиозное стремление. Поэтому все великие философы, несмотря на односторонние точки зрения, на недостаточные системы, были глубоко религиозные люди. Стоит вспомнить великого пантеиста нового времени Спинозу.

Библия и библейская религия являются основой нашего философствования, дают нам постоянную ориентацию и служат источником незаменимого содержания. Философствование Запада – признаётся это или нет – всегда связано с Библией, даже тогда, когда оно борется с ней.

Я начинаю с предварительного вопроса о согласии веры и разума и применении философии в теологии ‹…› Я предполагаю, что две истины не могут противоречить друг другу; что предмет веры есть истина, открытая Богом необычайным способом, и что разум есть связь истин, но именно таких (когда его сравнивают с верою), которых человеческий ум может достигать естественным способом, без помощи света веры.

Лишь систематически изучая философию, можно возвыситься до религии и благодатных действий её; и всякий, не являющийся философом, навеки останется отделенным от Бога и Царства Его ‹…›

Религия состоит не в том, в чем полагает её обыденный образ мысли: не в том, чтобы верить – соглашаться и допускать (потому что не имеем смелости отрицать это) понаслышке и с чужого уверения, – «Бог есть»; ибо это мнительное суеверие, которое лишь в лучшем случае возмещает недостатки полиции, душа же человека остается так же дурна, как и прежде, а часто даже становится и еще хуже; потому что этого Бога человек образует себе по образу своему и претворяет его в новую опору своей испорченности. Но в том состоит религия, чтобы собственнолично, а не в лице другого, собственным духовным оком своим, а не другого непосредственно созерцать, иметь и принимать Бога. Но это возможно для чистого и самостоятельного мышления, ибо только благодаря ему мы сами становимся особым лицом, и лишь оно есть то око, которое может узреть Бога. Чистое мышление само есть божественное бытие; и, обратно, божественное бытие в его непосредственности есть не что иное, как чистое мышление.

Объект философии тот же, что и объект религии.

Я верю безотчетно в Бога, и вся философия не что иное, как предположение Бога, в которого все бессознательно верят.

Философия защищает библейскую религию. Западная философия не может игнорировать того, что ни один крупный философ, вплоть до Ницше, не философствовал без основательного знания Библии. Это не случайно.

Известно же, что, после того как христианская вера была принята и окрепла, преобладающая часть лучших умов посвящала себя теологии.

«Афины и Иерусалим», «религиозная философия» – выражения, почти равнозначащие и покрывающие друг друга и, вместе с тем, равно загадочные и раздражающие своей внутренней противоречивостью современную мысль. Не правильнее ли поставить дилемму: Афины либо Иерусалим, религия либо философия? Если мы захотим обратиться к суду истории, ответ будет определенный: история скажет нам, что в течение многих веков лучшие представители человеческого духа гнали от себя все попытки противупоставления Афин Иерусалиму, всегда страстно поддерживали «и» и упорно погашали «или». Иерусалим с Афинами, религия с разумной философией мирно сосуществовали, и в этом мире люди видели залог своих заветных, осуществленных и неосуществленных мечтаний.