Агата Кристи - Месть Нофрет. Смерть приходит в конце

И опять она увидела перед собой разгневанное лицо Нофрет.

- Постарайся понять меня, Ренисенб, - настойчиво убеждал ее Камени. - Нофрет была очень красивой. Мне было приятно ее внимание, и я был польщен. А кто бы не был? Но я никогда не любил ее по-настоящему…

Жалость охватила Ренисенб. Нет, Камени не любил Нофрет, но Нофрет любила Камени, любила отчаянно и мучительно. Именно на этом месте на берегу Нила она, Ренисенб, заговорила с Нофрет, предлагая ей свою дружбу. Она хорошо помнила, какой прилив ненависти и страдания вызвало у Нофрет ее предложение. Теперь причина этого была понятна. Бедняжка Нофрет - наложница старика, она сгорала от любви к веселому, беззаботному, красивому юноше, которому до нее было мало, а то и вовсе не было дела.

- Разве ты не понимаешь, Ренисенб, - уговаривал ее Камени, - что как только я приехал сюда и мы встретились, я в то же мгновенье тебя полюбил и больше ни о ком и не помышлял? Нофрет сразу это заметила.

Да, думала Ренисенб, Нофрет это заметила. И с той минуты ее возненавидела. Нет, Ренисенб не могла ее винить.

- Я даже не хотел писать ее письмо твоему отцу. Я вовсе не хотел быть пособником ее замыслов. Но отказаться было нелегко - постарайся понять, что я не мог этого сделать.

- Да, да, - перебила его Ренисенб, - только все это не имеет никакого значения. Но несчастная Нофрет, она так страдала! Она, наверное, очень любила тебя.

- Но я не любил ее, - повысил голос Камени.

- Ты жестокий, - сказала Ренисенб.

- Нет, просто я мужчина, вот и все. Если женщина начинает донимать меня своей любовью, меня это раздражает. Мне не нужна была Нофрет. Мне нужна была ты. О Ренисенб, ты не должна сердиться на меня за это!

Она не смогла сдержать улыбки.

- Не разрешай мертвой Нофрет вносить раздор между нами - живыми. Я люблю тебя, Ренисенб, ты любишь меня, а все остальное не имеет никакого значения.

Она посмотрела на Камени - он стоял, чуть склонив голову набок, с выражением мольбы на всегда веселом уверенном лице. Он казался совсем юным.

"Он прав, - подумала Ренисенб. - Нофрет уже нет, а мы есть. Теперь я понимаю ее ненависть ко мне: как жаль, что она так страдала, - но я ни в чем не виновата. И Камени не виноват в том, что полюбил меня, а не ее".

Тети, которая играла на берегу, подошла и потянула мать за руку.

- Мы скоро пойдем домой? Я хочу домой.

Ренисенб глубоко вздохнула.

- Сейчас пойдем, - ответила она.

Они направились к дому. Тети бежала чуть впереди.

- Ты не менее великодушна, Ренисенб, чем красива, - удовлетворенно заметил Камени. - Надеюсь, между нами все по-старому?

- Да, Камени, все по-старому.

- Там на реке, - понизив голос, сказал он, - я был по-настоящему счастлив. А ты тоже была счастлива, Ренисенб?

- Да, я была счастлива.

- Но у тебя был такой вид, будто твои мысли где-то далеко-далеко. А мне бы хотелось, чтобы ты думала обо мне.

- Я и думала о тебе.

Он взял ее за руку, и она не отняла ее. Тогда он тихо запел:

- "Моя сестра подобна священному дереву…"

Он почувствовал, как задрожала ее рука, услышал, как участилось дыхание, и испытал истинное счастье.

Ренисенб позвала к себе Хенет.

Хенет вбежала в ее покои и тут же остановилась, увидев, что Ренисенб стоит, держа в руках открытую шкатулку и сломанный амулет. Лицо Ренисенб было суровым.

- Это ты принесла ко мне эту шкатулку для украшений, Хенет? Ты хотела, чтобы я увидела этот амулет. Ты хотела, чтобы в один прекрасный день я…

- Обнаружила, у кого другая половинка? Я вижу, ты обнаружила. Что ж, тебе это только на пользу, Ренисенб. - И Хенет злорадно рассмеялась.

- Ты хотела, чтобы, обнаружив, я огорчилась, - сказала Ренисенб, пылая гневом. - Тебе нравится причинять боль людям, не так ли, Хенет? Ты никогда не говоришь откровенно. Ты выжидаешь удобного случая, чтобы нанести удар. Ты ненавидишь нас всех, верно? И всегда ненавидела.

- Что ты говоришь, Ренисенб? Я уверена, что у тебя и в мыслях нет ничего подобного.

Но теперь она не ныла, как обычно, теперь в ее голосе слышалось тайное торжество.

- Ты хотела поссорить нас с Камени. Как видишь, ничего у тебя не получилось.

- Ты великодушна и умеешь прощать, Ренисенб. Не то что Нофрет, правда?

- Не будем говорить о Нофрет.

- Пожалуй, ты права. Камени счастливчик, да и красивый он, а? Ему повезло, хочу я сказать, что, когда потребовалось, Нофрет умерла. Она бы доставила ему кучу неприятностей - настроила бы против него твоего отца. Ей вовсе не по душе было бы, если он взял бы тебя в жены, нет, ей бы это не понравилось. По правде говоря, уж она бы нашла способ помешать вам, не капли не сомневаюсь.

Ренисенб смотрела на нее с неприязнью.

- До чего же ядовит твой язык, Хенет! Жалит, как скорпион. Но тебе не удастся меня огорчить.

- Ну, и прекрасно, чего же еще? Ты, наверное, влюблена по уши в этого красавчика? Ох уж этот Камени, знает, как петь любовные песни. И умеет добиваться чего надо, не беспокойся. Я восхищаюсь им, клянусь богами. А на вид такой простосердечный и прямодушный.

- Ты о чем, Хенет?

- Всего лишь о том, какое восхищение у меня вызывает Камени. Я убеждена, что он на самом деле простосердечный и прямодушный, а не прикидывается таким. До чего это все похоже на одну из тех историй, которые рассказывают на торжищах сказочники! Бедный молодой писец женится на дочке своего господина, который оставляет им большое наследство, и с тех пор они живут-поживают припеваючи. Удивительно, до чего же всегда везет молодым красавцам!

- Я права, - заметила Ренисенб. - Ты нас и вправду ненавидишь.

- Как ты можешь говорить такое, Ренисенб, когда тебе хорошо известно, что я из последних сил трудилась на вас всех после смерти вашей матери? - Однако тайное торжество продолжало звучать в ее голосе вместо привычного нытья.

Ренисенб опять посмотрела на шкатулку, и тут ее осенила новая догадка.

- Это ты положила золотое ожерелье с львиными головами в эту шкатулку. Не отрицай, Хенет. Я знаю.

Злорадного торжества как не бывало. Хенет испугалась.

- Я была вынуждена сделать это, Ренисенб. Я боялась.

- Чего ты боялась?

Хенет подвинулась на шаг и понизила голос:

- Мне его дала Нофрет. Подарила, хочу я сказать. За некоторое время до смерти. Она иногда делала мне подарки. Нофрет была не из жадных. Да, она была щедрой.

- То есть неплохо тебе платила.

- Не надо так говорить, Ренисенб. Я тебе сейчас все расскажу. Она подарила мне золотое ожерелье со львами, аметистовую застежку и еще две-три вещицы. А потом, когда пастух рассказывал, что видел женщину с ожерельем на шее, я испугалась. Могут подумать, решила я, что это я бросила отраву в вино. Вот я и положила ожерелье в шкатулку.

- И это правда, Хенет? Ты когда-нибудь говорила правду?