Екатерина Останина - Замки Луары

Людовик XI

Опасения оказались далеко не беспочвенными: Маргарита умерла в начале августа 1445 года от воспаления легких. Видимо, для ее нежного и ослабленного организма оказалось достаточно легкой простуды, чтобы она перешла в смертельное заболевание. Тем не менее, как обычно, появились слухи самого разного рода. Например, многие утверждали, что Маргарита не старалась хранить верность своему вечно отсутствующему супругу. Во всяком случае, всегда находились «доброжелатели», готовые донести королю правду о похождениях юной королевы, которую однажды будто бы заметили ночью прогуливающейся с влюбленным в нее трубадуром, декламирующим ей стихи о любви и прекрасных дамах прошлого.

Ситуация выглядела романтической, но, естественно, не вызывала у короля подобного настроения. Кажется, он сильно страдал; к тому же ему постоянно приходилось сражаться с интриганами, которых всегда при дворе было предостаточно. Кроме того, в это время Людовик XI безуспешно сражался с фавориткой своего отца Аньес Сорель, что, как известно, закончилось его изгнанием из Франции.

Некоторое время дофину пришлось жить у приютившего его дяди, герцога Филиппа Бургундского, в Брюсселе. Там в 1457 году он женился во второй раз, на Шарлотте Савойской. Пять лет провел дофин на благодатных землях Бургундии, где было много дичи, и это обстоятельство располагало к самому распространенному в то время развлечению – соколиной и псовой охоте. Заодно на охоте дофин мог узнать из уст простолюдинов свежие новости из Франции. Некоторые из осведомителей позже стали его ближайшими советниками. Именно так, например, произошло с цирюльником Оливье ле Деном. Что же касается долгих зимних ночей, то их коротали за чтением различных развлекательных историй, к каковым относились, в частности, «Сто новых новелл», созданных при дворе герцога Филиппа Бургундского.

Людовик XI получил возможность вернуться во Францию только после смерти своего отца Карла VII в замке Мен в 1461 году. Едва была произведена коронация, как король прибыл в Тур, где прошло все его детство. Первым делом он распорядился об организации ткацкой мастерской в городе, в результате чего центром по производству золотых тканей стал уже не Лион, как это было традиционно, а Тур. А после того как Людовик XI наладил на Луаре судоходство и сделал все возможное для укрепления береговых дамб, значение Тура возросло еще больше.

Амбуаз превратился в настоящий центр борьбы с недовольными, в частности со сторонниками брата Людовика XI, Карла, который втайне организовал Лигу. В ответ в Амбуазе был организован орден Святого Михаила, членами его стали верные королю дворяне, которых монарх призвал отстаивать, не щадя жизни, как интересы государства, так и церкви.

А Лош приобрел статус государственной тюрьмы, и в его стенах перебывало множество знаменитых заключенных. Здесь расставили деревянные клетки высотой в человеческий рост. Деревянные прутья сверху были окованы железом. Эти клетки в народе называли «королевские дочурки».

Людовик XI не задерживался надолго ни в одном из своих замков, предпочитая Турень. Время от времени он считал своим супружеским долгом навестить Шарлотту Савойскую, скромно проводившую дни в Амбуазе. И в то время как царственный супруг непрерывно изменял ей направо и налево, добродетельная женщина регулярно рожала ему детей.

Наконец, муж настолько перестал стесняться, что привез с собой в Амбуаз двух простых девушек весьма легкого поведения и обустроил их комнаты в непосредственной близости с комнатами королевы.

Шарлотта, однако, отличалась истинно олимпийским спокойствием и жила сама по себе, не особенно реагируя на поведение мужа. Она вела вполне привольную жизнь с настоящим королевским размахом. По сообщению современников, у королевы было 15 придворных дам, 12 камеристок, сотни камергеров, а также секретарей, капелланов, финансовых поверщиков, медиков, музыкантов, слуг и конюших.

Известна опись одной из замковых комнат королевы, в которой значатся ковры тонкой работы, гардины, кровати с балдахинами, естественно, отделанные драгоценными тканями. Стены королева приказывала обтягивать черной, красной, зеленой, белой саржей. Изысканным украшением служили гобелены «История Трои» и «Источник молодости». Не менее роскошны гобеленовые украшения с растительными мотивами.

Гардероб королевы состоял из невероятного количества платьев из красного, фиолетового и черного атласа, кипрского камлота и миланского бархата, отороченных горностаевым мехом, мехом французской куницы, ломбардских ягнят и соболей. Помимо этого, здесь находились сотни локтей тканей, белье из Голландии и Кутанса.

Из драгоценностей королевы в описях значатся разнообразные бриллианты – «граненые, плоские, голубые и отшлифованные с двух сторон, рубины, бирюза, золотые браслеты, усыпанные заморскими камнями, золотые цепочки, цепочки с эмалями, ожерелья из восточного жемчуга, бриллиантовые цветы лилии, камеи, оправленные в золото».

В описи столовой посуды, предназначенной для приемов гостей, значатся 30 подносов, 10 тазов, 40 тарелок, 10 графинов и столько же чаш для омовения рук и подсвечников, 4 соусницы, 50 ложек, 7 кувшинов, 6 бонбоньерок. Все эти вещи были очень массивные, выполненные из серебряного литья.

Содержание королевы и ее дома обходилось государству в 37 тысяч ливров, 10 из которых поставлял король, а остальные – соляные амбары Труа, Парижа и Бове. Немалый доход приносило и судоходство. Только в 1470 году на питание было израсходовано 15 000 ливров, а на одежду и мебель – 5000 ливров. Расходы на кройку и шитье одежды как для королевы, так и для ее придворных дам составляли приблизительно около 2000 ливров. Во время родов королевы для ее кровати изготавливалось специальное покрывало из тафты фиолетового цвета. Чтобы уберечь младенца от дыма, идущего из камина, ставилась ширма.

Особенно велики были расходы на белье – 2800 ливров и на обувь – 175 пар (башмаки на различных подошвах – пробковых, простых и кожаных, суконных, сапоги до колен и ночные туфли).

В сравнении с одеждой и обувью расходы королевы на драгоценности кажутся довольно скромными: в частности, в описи упоминается «златотканое колье, усеянное белыми и красными анютиными глазками, золотая заколка для прикрепления страусиных перьев к шляпе, 18 цветных эмалей на серебре для герба на дверцах экипажа».

На развлечения обычно уходило не более 800 ливров. Эти деньги были потрачены на колоды карт, бумагу, миниатюры, заказанные Жану де Лоне, принадлежности для вышивания.