Андрей Васильченко - Имперская тектоника. Архитектура III рейха

Проект Триумфальной арки в Карлсруэ (1937)

Представительский характер партийно-государственных строений Третьего рейха был более убогим и не только по сравнению с прусским классицизмом. Но это не мешало вдове Людвига Пауля Трооста Герди Троост воодушевленно писать в прекрасно изданной в 1938 году книге «Здания нового рейха»: «Здания фюрера – это свидетели мировоззренческого переворота нашего времени. Они созданы национал-социализмом. Со времен древних немецких соборов вновь и вновь возникали общественные здания, которые по своим целям были полностью оторваны от повседневных будней. Они являются самовыражением истинных культурных сил пробудившегося и верного расовой идее народа. Они – олицетворение веры, запечатленной в камне». Эта фраза наглядно показывает, как архитектура могла использоваться в качестве политического инструмента, помогающего объединить власть былых королей и существующую власть национал-социалистического режима. Для этого было достаточно утверждать об увековечивании в строениях прошлого и настоящего одних и тех ценностей. Между тем в книге Герди Троост весьма благоразумно не приведено ни одного изображения здания из немецкого исторического прошлого. А потому слова о связи между историческими сооружениями и «зданиями фюрера», которые полностью соответствовали образцам прошлого, должны были восприниматься на веру. Отсутствие фотографий исторических объектов также должно было наталкивать читателя на мысль о том, что между прошлыми режимами и национал-социализмом все-таки сохранялась некая политическая дистанция. Точнее говоря, национал-социализм был апогеем в имперском развитии Германии, а потому архитектура Третьего рейха должна была восприниматься как доведенные до абсолюта зодческие традиции прошлого. В этой связи Герди Троост отмечала, что «новая немецкая архитектура с самого начала была частью немецкой революции [7] Подразумевается так называемая «национальная революция», которая была осуществлена Гитлером в виде прихода к власти. и вместе с нею она праздновала победу».

Несмотря на то что Герди Троост была творческим человеком, понятия, которые она использовала для прославления национал-социализма, были во многом почерпнуты у Гитлера. Так, например, слова об «олицетворении веры, запечатленной в камне» были вольным переосмысливанием фразы Гитлера о «слове, запечатленном в камне». Не исключено, что Гитлер сам позаимствовал эти слова из Меллера ван дер Брука, который говорил о «воле, запечатленной в камне». В любом случае архитектура была для Гитлера чем-то вроде языка, который стал проявлять себя еще во времена Средневековья, когда строились большие соборы. Готические храмы, которые воспринимались национал-социалистами исключительно как «германское явление», считались, кроме всего прочего, высказанным на века словом. «Зодческое слово» было столь же могущественным, как «великая письменность северных готов». Исходя из данных установок, предполагалось, что новая партийная национал-социалистическая архитектура должна была быть «читаемой», то есть, по сути, иметь псевдорелигиозное содержание.

Дом немецкого искусства в Мюнхене

«Почерк» национал-социалистического архитектурного языка вполне соответствовал тому, что принято называть «фашистским порядком». В своей программной книге «Майн кампф» Гитлер уже изложил те задачи и цели, которые должна была выполнять архитектура. После прихода к власти эти идеи стали указаниями к действию. Партийные и государственные строения рейха возникали преимущественно в духе четкого следования мировоззрению Гитлера («высказанное в камне мировоззрение»), а потому должны были укреплять его власть. Несколько позже Гитлер поручил архитектуре «высшую моральную миссию» – легитимировать национал-социализм, в результате чего сам процесс строительства превратился в некую разновидность центра пропагандистской деятельности, для чего были привлечены все средства массовой информации. В данном случае не в последнюю очередь речь шла о том, чтобы способствовать возрастанию уверенности немцев в себе. Это было то самое качество, которое было подорвано у нации после поражения в Первой мировой войне. Согласно Альберту Шпееру, 9 января 1939 года Гитлер заявил строителям Новой Имперской канцелярии: «Почему всегда только величайшие проекты? Я это делаю для того, чтобы вновь вернуть уверенность каждому отдельно взятому немцу». Если посмотреть на партийную архитектуру Третьего рейха именно под этим углом, то она могла быть одним из проявлений комплекса неполноценности, стремлением «догнать и перегнать». Каждое из сооружений Третьего рейха должно было побить очередной рекорд. Так, например, Берлин должен был получить самое большое здание в истории человечества (Большой зал). Самый большой мост в мире должен был быть перекинут в Гамбурге через реку Эльба. Это строение непременно должно было быть больше моста Джорджа Вашингтона над Гудзоном, который на тот момент считался самым протяженным мостом в США. В Нюрнберге планировалось построить самый большой стадион в мире – он должен был вмещать 400 тысяч человек. Берлинский аэродром «Темпельхоф» должен быть непременно больше парижского. Прора на острове Рюген должна была возникнуть как самый крупный морской курорт. Гитлер полагал, что новая Имперская канцелярия должна была являться самым большим административным зданием, что «соответствовало бы его политическому статусу», а загородная резиденция «Бергхоф» должна была иметь самые огромные окна в мире!

Рисунок моста через Эльбу, строительство которого было запланировано в Гамбурге

Все это было подтверждено Гитлером 10 февраля 1939 года, когда он выступал после осмотра площадей для проведения партийных съездов в Нюрнберге: «Я делаю это, отнюдь не руководствуясь как-то манией величия. Я исхожу из самого расчетливого соображения, что только при помощи столь мощных сооружений можно вернуть народу уверенность в себе. Это, конечно же, позволит постепенно привести нацию к убеждению, что она равноценна другим народам земли и даже американцам… Что хочет сказать Америка своими мостами? Мы можем строить такие же самые. Поэтому я позволяю себе создавать в Нюрнберге эти титанические сооружения. Я планирую возводить нечто подобное в Мюнхене. Поэтому возникают огромные автобаны немецкого рейха. Они появляются отнюдь не только по причинам, связанным с транспортом, но также как убеждения в том, что немецкому народу надо дать веру в себя. Это вера, в которой нуждается 80-миллионная нация».