Юрий Гоголицын - Величайшие подделки, грабежи и хищения произведений искусства

Шестнадцатая дивизия СС окружила виллу графа Борбоне и вывезла из старинного собрания «Распятие» работы Алессио Бальдовинетти; когда солдатам стали мешать в вывозе других произведений, украшавших стены фамильного дома, они устроили из произведений костер, в котором погибли портреты Боттичелли.

Немцы поняли слабость да и безынициативность итальянской армии, и в 1943–1944 годы окончательно оккупировали Италию и принялись грабить.

«Портрет воина» Бордоне и «Мадонна с младенцем» кисти Чима де Канельяно из собрании Борбоне в Парме, «Поклонение волхвов» Веронезе из галереи Уффици и десятки, сотни других редчайших картин и скульптур совершили принудительное путешествие в Германию, в тайники, в шахты, засекреченные хранилища, в сейфы третьих стран.

Служба поиска и возвращения украденных сокровищ во главе с энергичным Родольфо Сивьеро старалась проследить пути и дороги каждого шедевра в отдельности. Одни находились быстро, другие сами заявляли о себе, переданные службами оккупационных войск, дороги третьих уходили за океан, и приходилось долго доказывать, что это ценности, награбленные фашистами и подлежащие возвращению по положению о реституции.

Для того чтобы действовать наверняка, Сивьеро был вынужден выдавать себя за авантюриста и почитателя фюрера, встречаться с бывшими эсэсовцами, с членами команды «Кунстшутц», которая в дни войны грабила музеи, а позднее прятала, переправляла сокровища в другие страны.

Одной из самых странных и необъяснимых историй в жизни итальянского Мегрэ стали встречи с Вальтером Хофером, бывшим директором «личной» коллекции Геринга, грабившим в Италии. Знаток искусства, крупнейший мошенник своего времени, Хофер намечал себе планы пополнения коллекций и выполнял их любыми путями. Он был одним из организаторов похищения «Портрета молодого человека» кисти Ханса Мемлинга и «Мадонны с младенцем» Мазаччо. Ходили слухи, что оба произведения были похищены по приказанию Гитлера, и Сивьеро пришлось потратить много сил и дипломатического жара, чтобы убедить американцев вернуть шедевры в Италию.

Накануне возвращения картин к Сивьеро в швейцарскую гостиницу пришел Хофер и предложил крупную сумму денег за то, чтобы комиссар карабинеров не забирал работы Мазаччо и Мемлинга в Италию, а когда он отказался, предупредил, что это только усложняет работу. Произведения вернулись на родину, но в 1971 году они снова были похищены из Флоренции, и тут комиссар вспомнил предупреждение Хофера, что означало существование прежних заказчиков, тайных собраний и даже прежних пристрастий к произведениям итальянского Возрождения.

И трудолюбивому и удачливому «спасителю» национальных ценностей стало ясно, куда пропали сотни ненайденных полотен и куда исчезают сегодня шедевры, некогда отмеченные интересом специалистов, осуществлявших «миссию Линца».

В послевоенное время разыскивали не только пропавшие из музейных и частных собраний произведения, но и… посредников фашистских собирателей. Одних заставляли продавать картины и художественные ценности, а другие, зная об интересах «Миссии Линца», информировали сами.

По обвинению в коллаборационизме американская разведка и нидерландская полиция арестовали в Амстердаме Антониуса ван Меегерена, художника, сотрудничавшего с фашистскими экспертами.

Выяснилось, что в 1943 году художник через антикварную фирму Гудстиккер и с помощью агента Геринга банкира Нидля продал картину величайшего европейского мастера Яна Вермеера из Дельф «Христос и грешница». Меегерен получил за произведение миллион гульденов; он прекрасно сознавал, что наказание за два преступления — пособничество Герингу, отдавшему приказ о бомбардировках Нидерландов, да еще и продажа… могут надолго запереть его в тюремных стенах. И тогда он решил сознаться.

На очередном допросе художник неожиданно для следователя заявил и попросил занести это в протокол, что картину «Христос и грешница» написал не Вермеер, а лично он — Хан ван Меегерен. Это значило, что золото было выплачено за фальшивку. Следователи приняли его признание за попытку уйти от наказания.

И в родном городе Девентере, и позднее в Дельфе, где талантливый рисовальщик служил ассистентом по преподаванию рисунка, ван Меегерен мечтал когда-нибудь достигнуть уровня таких больших мастеров, как Рембрандт, Хальс и, конечно, Вермеер. Уже в 1913 году его акварель в стиле XVII века — золотого времени голландской школы, получила золотую медаль института искусств. Однако большой успех не последовал, были серые будни и борьба за существование.

Молодой художник перебрался в Гаагу и много работал по заказам. Его портреты и полотна на библейские сюжеты постепенно стали известными, но он жаждал славы и не переставал учиться в музеях и копировать старых голландских мастеров.

В 1922 году состоялась персональная выставка ван Меегерена, показавшая его незаурядное портретное ремесло. Стали поступать заказы из Франции, Италии, Англии. Среди заказчиков стали появляться представители европейской аристократии. Самолюбию мастера все это льстило, но ведь это была не слава, не признание, а всего-навсего потребность в произведении модного художника, имя которого у всех на устах. Слава, только слава могла оправдать его нищую юность, и трудолюбивое ученичество, и годы преподавания.

Первыми пришли миллионеры из Чикаго. Их интересовало не только, чтобы было похоже на «подлинник», им нужно было, чтобы приобретаемое произведение напоминало то, что они видели «вчера» в музее.

Портреты и картины под старину принесли ван Меегерену большие деньги. Однако в стране Рембрандта и Вермеера нельзя забыть о славе и почитании, нельзя сравнивать себя с поддельщиками. Его принимали в свете и приглашали на фешенебельные виллы. Иногда обсуждали его остроумие и изысканность… но он всегда оставался слугой богатых заказчиков. Он признавал свое ремесло высоким, он признавал свою фантазию вторичной, но ему, как и многим художникам, не хватало сил выразиться самостоятельно… своими собственными средствами и, главное… о собственном мире чувств. Ведь живопись — это язык, на котором надо что-то рассказать или выразить, что-то поведать или что-то раскрыть… Именно до этого ван Меегерену не удавалось дотянуться.

Музеи не приобретали полотен гаагского художника, да и коллекционеры не торопились почтить его своим вниманием. Признавали, что таковой есть, но и только. А он был убежден, что достиг вершины возможностей, что способен создать самые цельные и совершенные полотна.

В ответ на вопросы следователя ван Меегерен заявил, что не только «Христа и грешницу», но и еще пять полотен: «Омовение ног» в амстердамском Рейксмузеуме, «Голову Христа» и «Тайную вечерю» в частном собрании ван Бойнингена, «Благословение Иакова» в коллекции ван дер Ворма и роттердамскую музейную работу — «Христа в Эммаусе» исполнил он, ван Меегерен. И не только работы загадочного и фантастического Вермеера, но и произведения Питера де Хооха.