Александр Бойцов - Выдача преступников

Козлихин И. Ю. Идея правового государства: История и современность. СПб., 1993.

Мартенс Ф. Ф. Современное международное право цивилизованных народов: В 2 т. Т. II. СПб., 1905. С. 391.

Мартенс Ф. Ф. Современное международное право цивилизованных народов: В 2 т. Т. II. СПб., 1896. С. 379.

Панов В. П. Международное уголовное право. Учебное пособие. М., 1997. С. 8.

Мартенс Ф. Ф. Современное международное право цивилизованных народов: В 2 т. Т. II. СПб., 1883. С. 349.

Монтескье. О духе законов. СПб., 1900. С. 495.

Резолюция Варшавской конференции 1927 г. RiDp. 1928. № 1. С. 13.

Коркунов Н. М. Опыт конструкции международного уголовного права // Журнал гражданского и уголовного права. 1889. № 1.

Сергиевский Н. Д. Русское уголовное право. Часть Общая. СПб., 1911. С. 338.

ГефтерА. В. Европейское международное право. СПб., 1880. С. 72.

Цит. по: Мартенс Ф. Ф. Современное международное право цивилизованных народов. Т. II. СПб., 1883. С. 353.

Там же. С. 384.

Там же. С. 384–385.

Мартенс Ф. Ф. Современное международное право цивилизованных народов. В 2 т. Т. II. СПб., 1905. С. 394.

Карбонье Ж. Юридическая социология. М., 1986. С. 177.

Общая часть уголовного права. М., 1946. С. 71.

Стремление положить этническую принадлежность в основу национальной юрисдикции и доктринально ее объяснить наблюдалось, пожалуй, только в Германии (см.: Лист Ф. Международное право. Юрьев, 1909. С. 131–132; Кузнецова Н., Венцель Л. Уголовное право ФРГ. М., 1980. С. 54–63).

В частности, закон об имперской и государственной принадлежности 1913 г. утвердил национальное единство немцев в пределах империи и за ее границами. УК ФРГ в редакции 1975 г. вслед за Конституцией ФРГ также вместо понятия «гражданин ФРГ» оперирует понятием «немец» (Deutscher), каковым является по смыслу ст. 116 Основного закона «каждый, кто обладает немецким гражданством, или кто нашел убежище на территории Германской империи по состоянию ее на 31 декабря 1937 г. в качестве беженца или изгнанника германского происхождения, или его супруга или потомок». На первых порах эта позиция исторически оправдывалась стремлением защитить значительное количество немцев, большими массами покидавших отечество и в течение нескольких столетий расселившихся по всей Западной Европе и в западных губерниях России. С возникновением же «второй империи» германское двуподданство стало служить культивированию пангерманизма; во времена «третьего рейха» оно приобрело откровенно расистский характер, а после Второй мировой войны идея «общегерманской государственной принадлежности» несомненно отражала геополитические притязания (небезосновательные, как показала история) на воссоздание единой Германии. После объединения Германии она обеспечила возможность привлечения к ответственности ряда высокопоставленных руководителей бывшей ГДР за деяния, относящиеся по времени их совершения к периоду ее существования в качестве самостоятельного государства.

Велчев Б. «Политическое преступление» в международном уголовном праве. С. 79–80.

Мартенс Ф. Ф. Современное международное право цивилизованных народов: В 2 т. Т. II. СПб., 1905. С. 395.

Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М., 1939. С. 337.

Рубанов А. А. Теоретические основы международного взаимодействия национальных правовых систем. М., 1984. С. 44.

Сходная в чем-то ситуация имеет место и в случае действия оккупационного принципа, состоящего в применении к совершенным на оккупированной территории преступлениям законов государства, совершившего оккупацию. Однако указанный принцип обычно не находит своего отражения в национальном уголовном законодательстве и устанавливается односторонним велением державы-победительницы или международным соглашением относительно вводимого в оккупированной местности режима, который касается не только личного состава оккупационных войск и администрации, но и населения оккупированной страны. Так, ст. 64 Женевской конвенции о защите гражданского населения во время войны 1949 г. гласит:

«Уголовное законодательство оккупированной территории остается в силе, за исключением случаев, когда оно может быть отменено или приостановлено оккупирующей Державой, если это законодательство представляет собой угрозу безопасности оккупирующей Державы или препятствует применению настоящей Конвенции. С учетом упомянутого соображения и необходимости обеспечить эффективное отправление правосудия судебные органы оккупированной территории будут продолжать исполнять свои функции при всех правонарушениях, предусмотренных этим законодательством.

Оккупирующая Держава тем не менее может подчинить население оккупированной территории действию постановлений, существенно необходимых для выполнения ее обязательств, согласно настоящей Конвенции, поддержания нормального управления территорией и обеспечения безопасности оккупирующей Державы, личного состава и имущества оккупационных войск или администрации, а также используемых ею объектов и коммуникационных линий» (Международная защита прав и свобод человека: Сб. документов / Сост. Г. М. Малков. М., 1990. С. 533).

Рубанов А. А. Теоретические основы международного взаимодействия национальных правовых систем. С. 28–30.

Броунли Я. Международное право: В 2 кн. Кн. 1. М., 1977. С. 428.

Блум М. И. Действие советского уголовного закона в пространстве. Рига, 1974. С. 46.

Монтескье. О духе законов. С. 512.

Черниченко С. В. Субъективные границы международного права // Советский ежегодник международного права 1989-90-91. СПб., 1992. С. 28–29.

Преступление и наказание в Англии, США, Франции, ФРГ, Японии: Общая часть уголовного права. М., 1991. С. 89, 220.

Helie. Traite de I’instruction criminelle. 2 ed. T. II. Paris, 1866. P. 133.

Оппенгейм Л. Международное право. Т.1, полутом 1. М., 1948. С. 305.

Smith S. A. de. Constitutional and administive law. London, 1972. P. 79.

Jennings I. The law and the constitution. London, 1954. P. 154.

Рубанов А. А. Теоретические основы международного взаимодействия национальных правовых систем. С. 34.

Резолюция Варшавской конференции 1927 г. RiDp. 1928. № 1.