Илья Чернецов - Вакуум. История открытия себя

"А я поплыву в Амстердам?"

"Конечно. И в Голландию, и в Испанию, и в Скандинавию. Весь мир посмотришь. Я всегда мечтал об этом, а ты имеешь такую возможность. Нельзя упускать такой шанс. Соглашайся. И потом, это же прямая дорога в Питерскую военно-медицинскую академию. Представляешь, сколько дорог открывается?"

"Мы уже говорили об этом. Никаких академий".

"Ну нет, так нет. Зато, отслужив, ты будешь свободен. Не надо ни от кого бегать, волноваться. Свободный человек! Моряк! Красавец! Весь мир твой!"

И в тот момент, мозг, подпитанный гашишем, при котором все пиздато, стал плясать под его дудку. Чувство вины плюс красивые картинки, давящие на мужское эго и вуаля – я сраный Петрушка, который прыгает и скачет увидев фантик.

"Блин, круто. И я смогу себе якорь на руке наколоть, как у Папай Морячка?"

"Еще бы, ты же будешь моряком! Это гордость! Не только якорь, моряки себе судна колют, на которых ходили. Причем красиво. Вид искусства такой".

Когда в семнадцать я сделал себе первую татуировку папа был жестко против, зол, но ничего не мог поделать. Прошло всего три года и пожалуйста – конечно делай, сынок, только сходи в армию.

"ОК, я согласен".

Вот и все, подписался. После такого батёк точно не слезет.

"Ну вот и отлично! Завтра же пойду к комиссару и договорюсь окончательно. Только не тяни с приездом, чтоб попасть именно в ВМФ. Моряков забирают первыми и первыми отправляют домой".

В тот момент это звучало круто. Хотя сейчас я понимаю, что год круглый и быть первым можно 365 раз, смотря откуда отсчитывать. Хотя это и сейчас звучит круто. Это круто. Армия это очень круто. Никуда без неё. Это дама, которой отдана мужская часть моей души.

"Я не пойду в другие войска!"

"Не пойдешь. Только мор.флот!"

Собственно так я и попал в пограничные войска.

Забавно, да?

Пётр Первый, кортик, наколка якорь, разные страны, мор.флот.

И я. Илья Чернецов. Пограничник.

Казалось бы в чем тут связь?

Связь только в призывном пункте. В котором мой рост оказался на восемь сантиметров выше, чем позволено в мор.флоте.

И именно благодаря этому факту, который вообще-то кайфов, т.к. высокий рост – кайф. Так вот именно благодаря этому я узнал о мире кое-что охуенно важное, чего ни за что бы не узнал попав в мор.флот.

Или узнал бы?

Какая нахрен разница? Папа, я хочу чтобы ты знал: Армия – единственный охуенный совет, который ты мне дал. И этот совет стоит миллиона ценных, важных, существенных.

ГЛАВА 8. ПРОЩАЙ ПРОШЛОЕ

Мне срочно нужно в среду, питающую меня психологически. В мои любимые секс-наркотики-рок-н-ролл, наполняющие меня жаждой жизни, стирающие из мозга негативный опыт пребывания среди обывателей, постоянным потоком бредущих из ниоткуда в никуда. Мне необходим заряд "Ты можешь все", осознание моих неограниченных возможностей.

До армии, когда я жил в Перми, каждый мой день был особенным. Я легко знакомился с новыми людьми и быстро входил с ними в близкий контакт. Я легко начинал новые дела, связанные с ответственностью перед другими людьми. И так же легко бросал, не испытывая угрызений совести за просранную ответственность.

Я мог все, что угодно.

И единственное, что меня когда-либо останавливало – мое нежелание. Если я чего-то хотел я шел и брал это. Мне нравился мой образ жизни, он был настолько комфортным насколько вообще жизнь может быть комфортной. У меня не было правил, не было ограничений. Это была жизнь каждой клеточкой тела и души. Такая, какой вообще имеет смысл жить.

Я совершенно не вижу смысла в пресном, тоскливом существовании в рамках. Я, блять, ненавижу обывательство и лучше выйду в центр города в час пик чтобы расстрелять нахуй обыденность, одного за другим, чем стану её частью.

Поэтому я еду в Пермь. К людям, с которыми связаны мои лучшие воспоминания до армии.

Я собрал сумку, положив в неё самое необходимое: две футболки, запасные штанишки, парочку трусов, носки. Фотоаппарат брать не стал. Во-первых его у меня нет, во-вторых мгновение классно потому, что оно мгновение. Мгновение на пленке это уже что-то постоянное. И стремление повторить его уже какая-то импотенция.

И вот я в поезде. Набережные Челны – Пермь. Ехать мне 12 часов, так что я пью пиво, мешая его с водкой из фляжки и слушаю плеер:

"Я хочу валить

В те края, где можно жить

Я хочу свалить

Прочь из этих мест"

Тараканы отличная группа. Это лучшее, что есть из панк-рока в России. Конечно, критики со мной не согласны. Они считают, что панк-рок это что-то другое. Это должно быть грязно, мерзко, бестолково. Вонючие уёбки, чья жизнь лишена смысла а мозг мысли. Эти пидарасы выбрали себе флаг панк-рока чтобы хоть как-то очертить свою функцию на земле, и говорят что панк-рок это протест.

Вот обязательно надо загнать в рамки, навешать подписей и резолюций.

Они изо всех сил стараются наделить какой-то ценностью нечто самоценное – музыку. В то время как музыка сама по себе не нуждается в ценности. Она сама ценность. Как сталь. Она хороша своими собственными свойствами. Ей не нужно быть ни за христианство, ни за вегетарианство. И даже если из стали отлита сковорода, сталь не становится от этого чем-то отстаивающим интересы кулинарии. Она сталь, ей похуй.

И так же музыке. Музыка это набор звуков, вызывающий определенные эмоции. Музыка для эмоций, для заряда, для настроения. Эмоциональный фон это среда её воздействия. И если в музыке есть голос, он делает то же самое – генерирует эмоции. Особенно рок. Хард, хэви, панк. Это музыка жизни, бодрости, стремления к преодолению. Боли, страха, страданий, чего угодно. Это музыка крайней степени мажора – когда позитивного в тебе так много, что ты начинаешь менять свою жизнь, оперируя им.

Тараканы прекрасны. Они делают первоклассный панк-рок. Но почему-то это не делает их rock-star. Они не собирают бодрые стадионы, не снимают чертовски крутые клипы и ни один из них не умер от передозировки. Наверное, когда они начинали, совсем иначе представляли свое будущее. Как-то не сходится то, что они делают с тем, что они за это получают.

Как бы там ни было они играют в моем плеере, я пью. Чувствую себя отлично.

В поезде как обычно глухо. Скука, тоска, быт.

Папаши и мамаши, шаблонно втирающие отпрыскам истины правильного поведения на пути к пропасти.

Блаженные старички, проведшие бесполезные жизни и желающие последние несколько лет провести в том же ритме, констатируя угасающее сердцебиение. Главное, чтобы угасало размеренно, без скачков. Самое. Сука. Важное.

Молодые возрастом, но так и не родившиеся душой самцы и самцы благочестиво проходят мимо меня налить кипятка или зайти в сортир. И если я сниму наушники, то услышу пустой, бессодержательный гул. Хлам.

Я еду уже часов пять, порядочно накатил. Тоска действует на нервы. В мое купе заходит солдат.