Илья Чернецов - Хаос

Корректор Юрий Кудряшов

Редактор Илья Чернецов

Дизайнер обложки Илья Чернецов

© Илья Чернецов, 2020

© Илья Чернецов, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-4496-8018-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я всегда спешу и всегда опаздываю.

Я всегда встаю раньше, чтобы всё успеть. Но никогда не успеваю вовремя.

Очень важно быть пунктуальным, важно приходить вовремя. Важно прийти в то время, в которое я сказал, что приду.

Но я всегда и везде опаздываю.

Я встаю раньше, собираюсь раньше, я постоянно держу в голове, что должен успеть. И опаздываю.

Сегодня я появился на работе вовремя. Сегодня я успел. Score!

Привет, моя ёбаная работа. Работа, делающая меня никем, обезличивающая меня и мою сущность. Привет, работа, обесценивающая мой опыт, нивелирующая моё мировоззрение, уравнивающая меня с толпой баранов, бездумно бредущих по маршруту «из ниоткуда в никуда, а потом мы умираем».

В баре бардак.

Я бармен. Я работаю в баре. Наливаю бухло, слушаю чужие истории, натираю стаканы, попиваю сам. Помимо этого, я бармен в модном баре. Поэтому к стандартным барным обязанностям добавляется ещё и необходимость сосуществовать с людьми, неистово устраивающими своё положение. С официантами и официантками, клеящими богатых клиентов, с менеджерами, делающими то же самое или ищущими новую работу у клиентов, которые могут её им дать. Я постоянно нахожусь в эпицентре боевых действий за место под солнцем людей, уважения к которым не то что не испытываю, а и не могу испытывать.

В баре бардак.

Ликёры и газировки, липким слоем покрывшие стойку. Десятки отпечатков пальцев на стаканах. Наплывы на гейзерах бутылок. Пустые бутылки кругом. Бумажки, этикетки, крышки, костеры, кофейные зёрна. Кругом. Загаженные барные ножи и открывашки. Ноги липнут к полу. Носик кофемашины для молока, покрытый толстым слоем молочной накипи.

Я ненавижу бардак на работе.

Хотя вообще, это было ожидаемо. Практически всегда, когда я прихожу на работу, в баре бардак. Люди, с которыми я работаю, чрезвычайно небрежны по отношению ко всему, что не принадлежит лично им. Чтобы они изменились, им нужно перепрошить мозги. Вшить в них извилину, которая будет отвечать за ответственность по отношению к окружающему.

Тем не менее я удивлён бардаком. Я просто удивлён. Без причин. Это просто факт.

Сегодня я пришёл на работу вовремя, а она всё такая же ебаная, как и была. И её ежедневный бардак – вот он.

Внимание, вопрос:

Что меняет факт моего прибытия сюда вовремя сегодня?

Я отмачиваю и начисто вытираю стойку. Я отмываю, а после вытираю стойку так, что теперь любой человек, садясь за неё, просто положит на её поверхность локти, а когда он уберёт локти со стойки, ему не придётся стирать пиджак. Который, наверное, стоит в несколько моих зарплат.

Это массивная стойка из первоклассного дуба. Она пропитана тысячами историй и натёрта локтями огромного количества людей. Она знакома с тоннами точек зрения и галлонами жизненного опыта всех тех, кто сидел за ней. Эти проплешины на лаке есть не что иное, как сама жизнь, собранная из множества уникальных видений мира тех самых людей, которые в мою смену не прилипнут к стойке пиджаками. Или куртками. Или рубашками. Футболками с длинными рукавами. Платьями.

Я отмываю спид-рэк и длинную полку под стойкой. Я несу на мойку и сильной струёй горячей воды вымываю до скрипа резиновые коврики для стопок. Насаживаю на кол чеки. Если у вещи есть своё место – она должна находиться именно на нём. Место чекам – на стальном колышке с деревянной оснасткой.

Я собираю соки по банкам, сливая из нескольких открытых в одну. Персиковый – к персиковому, и так далее. Я выгребаю из ниши стойки весь мусор, протираю полки с бутылками, мою сами бутылки и вытираю насухо. Я зову казашку-уборщицу и прошу как следует вымыть пол. И пока она моет, я смотрю за тем, чтобы она делала это именно как следует. Мне насрать, что её зарплата меньше моей квартплаты. Она устроилась сюда мыть пол – пусть моет как следует. Меньше попиздит по телефону в курилке. Сэкономит на межгороде с Казахстаном и купит себе лишний бич-пакет.

Я сливаю начавший каменеть кофе из поддона кофемашины, мою и натираю её до блеска. Я мою горячей водой холдеры. Я разбираю их и мою щёткой. Я мою их до состояния, когда внутреннее дно под стальным фильтром сияет. Я мою его до видимости меня в отражении. И вытираю насухо. Я делаю именно так. Я всегда мою холдеры именно так. Каждый день. Я натираю кофемашину до состояния сухого блеска. На ней нет капель воды, тем более кофе. Она сухая, чистая и блестящая. Она та самая кофемашина, из которой я лично очень хочу попить кофе. Из такой кофемашины я сварю себе эспрессо с равномерной бежевой кремой, и отпивая его, я буду чувствовать нечто незыблемое. Я буду ощущать твёрдость самой земли и жизни, которая на ней происходит. И я хочу, чтобы каждый, кому я варю кофе, имел возможность почувствовать именно это.

Моя работа, несомненно, дерьмо. Но она не делает дерьмом меня.

И конечно, носик для молока.

Когда ты приходишь в бар, это первое, куда стоит смотреть. Носик для вспенивания молока есть отражение отношения бармена к тебе. То, как бармен относится к носику кофемашины, есть то, как он относится ко всему, кроме себя. Ни за что на свете я не сяду за стойку к бармену, за спиной которого кофемашина, чей носик покрыт молочной накипью.

Чтобы сделать молочную пену для капучино или латте, нужно опустить этот самый носик в холодное молоко и включить пар. Пар вспенит молоко, и ты нальёшь пену в капучино. Если не протереть носик, на нём останется молоко. Оно никуда не денется, не испарится, оно будет сохнуть. Ровно до следующего капучино, когда к уже присохшему слою добавится следующий. И в каждый новый капучино будет добавляться засохшее молоко от всех предыдущих. Это всё равно что не помыть посуду за кем-то, положить в неё еду и дать следующему человеку.

В мою смену носик для молока блестит независимо от того, сколько капучино я делаю. После каждого молока я протираю носик, направляю в решётку и даю пар, чтобы очистить поры.

Я принёс с мойки чистую посуду и расставил по полкам. Осталось получить со склада товар и натереть стаканы. Составляю список товара, иду на склад.

Склад находится пол-этажом ниже бара, в цоколе. С самим складом всё в порядке, с цоколем тоже. Но с лестницей в цоколь тотальный трэш. Она очень узкая, наверное в полметра, может чуть больше. У неё очень высокие ступеньки. Даже несмотря на мои два метра роста, они высокие. Помимо того что высокие, они ещё и все разной формы. И все смотрят кромкой вниз.