Илья Чернецов - Хаос

Официанты доедают объедки.

Это называется garbage-party.

Они берут недоеденное со столов, собираются дружно и едят.

Ты приходишь в ресторан, ешь. И если ты что-то оставишь на тарелке, за тобой доедят официанты.

Захожу на мойку, сидят две девушки и один парень. Перед ними несколько тарелок с остатками пищи. Все трое непринуждённо болтают и едят. Нормально, как само собой разумеющееся, накалывают куски вилками, соблюдая правила столового этикета. И едят.

Это нормально. В этом мире это нормально.

Парень говорит:

– Прикиньте…

– Чего? – спрашивает одна девушка.

Парень делает недовольное, презрительное лицо:

– Он оставил мне две сотки!

– А счёт? – спрашивает вторая девушка.

– Десять. – На лице парня тонна презрения к человеку, который оставил ему мало чаевых. Тонна презрения к человеку, за которым он сейчас доедает.

– Скотина, – уверенно говорит одна девушка, кладя в рот объедки.

– Урод, – говорит другая, допивая чужой лимонад. – А ты что?

– Что, что? – говорит парень надменно. – Подошёл к столу… – Тут он кладёт кусок мяса в рот. Чей-то недоеденный кусок мяса с чужой тарелки в свой рот. – …и отдал ему сдачу. Там двести с чем-то было. Он мне говорит: «Это вам. Оставьте». Я не выдержал такой наглости. – Огонь негодования горит в глазах доедальщика объедков. – Нет, говорю, это – вам. – На слове «вам» официант заостряет внимание.

– Молодец! – говорит одна девушка. – Так их и надо.

– Скоты деревенские, – говорит другая.

Заебись. Они уроды, они скоты. Ты за ними доедаешь. Вообще чётко.

Спрашиваю:

– А тебе не стыдно есть с тарелки человека, которого ты тут же обзываешь скотиной? Доедать за кем-то вообще не противно хотя бы?

– Куски же нетронутые, – отвечает.

И все они дружно считают меня психом.

Сегодня мне на мыло пришло письмо от девушки, которая подписалась Нимфой.

В письме – надрывные признания в любви, в невозможности жить без меня. Целая поэма девичьих любовных страданий в стихах и прозе.

Слив воду, смысл такой:

«Жить без тебя не могу, любить буду вечно, вся принадлежу тебе, и только ты способен решить, как мне жить дальше».

Такие письма я часто получал, когда учился в школе. Была даже одна деваха, которая где-то год писала мне в среднем раз в неделю. Её письма я читал вечерами всей семье. Она была нашим маленьким сериалом. Прямо мыльная опера. Серия 1: «Люблю до гроба». Серия 2: «Ты меня не замечаешь». Серия 3: «Я видела тебя с девочкой». Серия 4: «Не обнимайся с ней на переменах». Серия 5: «Ты равнодушен ко мне». И так далее. В День святого Валентина думал, она как-то даст о себе знать, но валентинки были совсем с другим почерком. В итоге так и не раскрылась. Хотя очень было интересно, кто она.

Сначала я получал такие письма через почтовый ящик и записки на парте. Потом, когда появились телефоны, начались звонки. От дышаний в трубку до телефонных концертов с бабских посиделок с подругами.

Дважды я встречался с ними. Одна оказалась прикольной внешне, но тотально закрытой внутренне. Настолько закрытой, что даже проникать не захотелось. Со второй встречался какое-то время. Потом бросил, потом другие, потом армия, а после армии Цурик женился на ней, а потом она ушла от него за то, что он выебал её в жопу через печень. Ну то есть она вдруг развыёбывалась в духе «уважай в женщине женщину», он дал ей пару раз в печень, она расслабила булки, и он выебал её в жопу.

В итоге 100% авторш любовных посланий, по моей статистике, оказались не в себе. Ведь какое дерьмо должно быть в голове, чтобы будучи женой, регулярно порясь в дымоход, внезапно начать требовать моральную плату за это?

Разумеется, и эта мадам была бы записана мной в ёбнутые, если бы не:

«…Ты подарил мне тепло, которое я бережно храню в своём сердце, ты – единственный, кто сумел понять меня и принять…»

То есть мы встречались, я дарил ей тепло, понимал её.

Эля.

Только ей я дарил тепло. Чтобы вот настолько – только ей. Есть только одна девушка, с которой у меня была настоящая сильная любовь. Такая, которая с теплом, пониманием. Ничего подобного тому, что было с Элей, у меня не было ни с кем.

Впервые я увидел её, когда ей было лет восемь, наверное. Она училась в одном классе с моей сестрёнкой и иногда заходила к нам. Мне тогда было двенадцать. Как только я её увидел, остальные девочки как-то сразу перестали быть интересными. То есть плотское влечение, конечно, оставалось к хорошеньким девочкам, но сердце требовало только её – Элю. И мне совершенно насрать, что ей было восемь.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.