Илья Чернецов - Хаос

Как в каком-нибудь мультике про парижское кафе, в котором сидит Амели Пулен, обёрнутая клетчатым пледом, и разбивает своей сраной ложкой сахарную корочку на чёрт знает чём в кофейной чашке, глядя пустым взглядом в пустоту и понятно только ей одной чему улыбаясь. В той самой чашке, которую принесла с мойки Золушка, преодолев эту уходящую в бесконечность лестницу, ступеньку за ступенькой, в здоровенных деревянных ботах, надетых на тощие, как спички, ноги.

Короче, нелепая мультяшная лестница.

Когда несёшь бухло по ней, приходится смотреть под ноги, чтобы не оступиться. Причём бухло несёшь в широкой пластиковой таре, из-за которой ничего не видно. Плюс берёшь побольше, чтобы не ходить дважды. Ну или трижды. Над лестницей нависают балки, трубы вентиляции и ещё какая-то железная хуйня. То есть помимо того что смотришь под ноги, нужно следить и за тем, чтобы не удариться головой. Задачу усложняют уборщицы, после которых ступени становятся скользкими. Этим ступеням много лет, за годы их существования они были залиты всем, чем только можно, из барной карты. А в барной карте хуева гора жидкостей, которые, пропитав ступеньки, отлично размокают от влажной тряпки и потрясающе скользят.

Я специально ношу на работе кроссы с резиновыми присосками, чтобы не упасть с этой лестницы.

Кроме того что лестница сама по себе опасная, по ней туда-сюда носятся официанты. Нет, они не ходят. Они только носятся. Они ходят в курилку. Они ходят, куря, в курилке, разговаривая по телефону с людьми, которых увидят после работы, но несмотря на это они тратят в сумме на разговоры по телефону часа по три в день каждый.

Им дешевле купить рации, чем платить за сотовый: они общаются с одним и тем же человеком. Часами. Это либо девушка, либо парень, либо мама.

Официанты ходят есть в столовую. Они ходят принимать заказы. Ходят на кассу. Ходят на кухню и в бар уточнять заказы, если, например, клиенту нужно мясо с кровью, а не medium rare.

Официанты в ресторане ходят везде. И только относить заказ они бегают. Просто потому что это единственное, что они не готовы делать нормально. Это их работа. Относить заказ – основная функция официантов. И именно эта функция для них наиболее незначительна.

Ты поднимаешься по лестнице, у тебя в руках здоровенный поднос с бутылками. Они все стеклянные. То есть если уронить бутылку на пол, она однозначно разобьётся. Ты смотришь под ноги, чтобы наступить правильно, и следишь за тем, чтобы не уебаться головой обо всякую срань над лестницей. И это безумное животное несётся. И несясь, оно ждёт, что ты уступишь ему дорогу. Почему?

Потому что у него заказ! Ему нужно отнести заказ!

Друг! Брат! Да конечно! Что же ты молчишь? Что ты не скажешь мне: «Съебись, чорт», чтобы я понял, насколько это важно, и стремглав покинул лестницу, освобождая её для тебя? Для тебя, пиздевшего по телефону в курилке в то время, когда твоё фрикасе из грудки остывало и заветривалось на кухне. И остыло настолько, что поварам нужно разогреть его в микроволновке. Для тебя. Для тебя, который: «Быстрее! У меня гость ждёт!» Для которого повар, который готовил с душой из любви к готовке, который старался красиво украсить, который одновременно жарил мясо и тушил соус, чтобы подать блюдо одинаково горячим, ставит заказ в микроволновку. Повар ненавидит микроволновку. Но у него нет выбора. Ему платят за горячую еду.

И конечно, всё меркнет рядом с желанием официанта побыстрее скинуть клиентам заказ и съебаться в курилку продолжить трёп.

Вот он несётся! Глаза его налиты огнём, сердце выпрыгивает из груди, из ноздрей пышет пар. Его клиент засыпает в ожидании своего стейка, высасывая через соломинку растопленный лёд, оставшийся от коктейля. У девушки официанта ПМС, и ему пришлось даже пожертвовать концовкой душераздирающей истории о том, насколько он далёк от понимания её. Она только хотела сказать: «Ты-нормальный-вообще-нет?» Но даже эту сакраментальную фразу он не успел выслушать – помешал менеджер своим скучным:

– Ты не заебался тут курить? Ну-ка, въебал в зал!

И ему нужно как можно скорее метнуться на кухню, к клиенту с заказом, и срочно вернуться в курилку – дослушивать монолог подруги о том, как он плох в отношениях. Ведь что может быть важнее ежедневной многочасовой трепли с мандой, которой тотально нечем заняться?

И тут я.

Естественно, мне насрать на официанта. Но его метание по лестнице сильно усложняет мою задачу, которая и без того сложная. Поэтому ходить на склад – самое неприятное в моей работе.

Зато теперь, когда я приготовил всё для работы, можно включать бармен-mode. Четыре часа у меня ушло на то, чтобы превратить выгребную яму в бар, готовый к любым пассажиропотокам. Каждый день у меня уходит на это по четыре часа. К этому моменту, как правило, начинается обед, и у меня полная посадка.

Когда я только начинал работать барменом, не успевал выпить свой утренний эспрессо. Просто потому что думал так: сначала приберусь, потом эспрессо. Я прибирался, начинался обед, после обеда – стандартный рабочий день, потом вечер. Вечером – то же самое, что и в обед, только больше, и бухло вместо кофе. Так я на первых порах вообще не успевал получить удовольствие для себя.

Сейчас всё иначе. Сейчас я не жду, когда ситуация даст мне возможность для эспрессо. Сейчас я ставлю работу на паузу и пью свой эспрессо. После уборки я пью парочку JD или JB Black на ход руки. В обед припиваю «Сингапур слинг», вечер и ночь – в основном виски-кола, водка-Ред-Булл и граппа. Ну а утро после ночи – это мой родной JD, который я закусываю яблоком и иногда полирую ледяным мятным ликёром в чистом виде. Параллельно я работаю.

Когда-то, когда я только приехал в Москву и мне нужна была работа, я пошёл на курсы барменов. Я никогда не планировал работать барменом, я ничего не знал об этой профессии и знать не стремился.

Я сидел со своим армейским другом Димой у него на кухне в Отрадном, где я жил первое время по приезде в Москву. Мы пили пиво. Я открыл толстую газету про работу, которую купил в тот же день, и увидел рекламу курсов барменов. На рекламе были красивая картинка и надпись про деньги. Мне просто понравилась картинка. Через две недели я уже работал барменом в мужском клубе «Распутин». С курсов меня отправили туда на практику, за неделю практики мне там понравилось. И я как бармен им тоже понравился.

Люблю момент, когда я впервые очутился в баре «Распутина». Это было утро, бар был пуст, зал был пуст, не считая пьяных богатых мужиков, спящих за столиками со шлюхами. Длинная дубовая стойка, за ней – полки с бухлом. И Лёха. В чёрной рубашке и чёрных брюках. То было отличное утро, отличный бар и бармен – в моём представлении о том, кто такой бармен.