Илья Чернецов - Вакуум. История открытия себя

– Это… будущая скульптура.

– Это как? Плавить, что ли?

– Я куплю много-много скотча и, используя его и тару, создам нешуточную скульптуру. Большую и экспериментаторскую.

– Военную.– Добавляет Праститут.

– На военную тему?– Спрашивает Альбина участливо. Она ещё их не знает толком.

– Военную,– гордо говорит Праститут,– значит, монументальную. Всё военное – монументально, гениально просто и в наивысшей степени круто. Военный – звучит гордо! Я – военный человек!

Праститут конечно не служил. Это просто прикол.

– Кстати, о военных. В курсе где сейчас Деган?– Спрашивает Праститут.

Деган это Дима. Дима. Дима. Зяблицев. Дима Зяблицев. Короче он типок, который жил со мной в комнате. Такой, тоже, со странностями чутка.

– Конечно нет. Где?– Спрашиваю.

– В военной академии. В танковой. В Саратове.– Говорит Шуруп.

– В военной академии? Он же дрищ.

– Он же не солдат. Он офицер. Там без разницы дрищ или нет.– Говорит Праститут.– Перевелся из мед.академии.

Пиздец.

– На танке, значит, будет кататься и пить водку. Теток возить на танке круто, е-е-е,– тянет Праститут.

– А еще шапку ему танкистскую дадут, и он даже спать будет в ней. Танк во дворе припаркует, на пол двора. И никто не сможет его угнать, потому что никто не умеет водить танк. Крутой у нас Деган. На танке.– Добавляет Шуруп.

– А если на дороге кто-то будет мешать, он его взорвёт.

– Или раздавит.

– И со своей девушкой к ресторану подъедет, а швейцар ему скажет, типа, парковка танков запрещена, типа, танков запрещена парковка. Деган разозлится и проедет по нему гусеницей.

– Оставит значит навечную печать. А главное – военную!

– Военную!

– А потом на войну поедет и всё разрулит.

– И дадут ему орден "За матёрый танк".

– Орден в виде гусеницы.

– С закруткой на спине.

– А он бесстрашный танкист. Ему всё равно.

Я просто слушаю. Давно не слышал их бреда.

– Когда станет старым, то будет время от времени напиваться и давить всех подряд.

– Потом сам устанет жить и ляжет под гусеницу.

– И похоронят его вместе с танком.

– И памятник поставят.

– На танке с водкой. Подпись там будет "На танке с водкой!"

– Крутой у нас друг.

– За Дегана.

– Е-е-е.

Я просто слушаю. Припиваю конечно.

Я раньше учился с Димой. Помимо Дегана у него еще было прозвище Сакральный онанист. Потому что дрочил много. Ну так, обычный тип. Не сказать, чтобы чем-то выдающийся.

– Он женился.

И он тоже.

– На ком? На руке? На своей руке?– Спрашиваю.

– Он нашёл себе девушку. Е-е-е.

– Живую, значит!

– И даже трахал её. Он сам рассказывал. Пися в писю, душу в душу. Они теперь счастливые.

– Как выглядит-то?– Спрашиваю.

– Как девушка.

– Как живая девушкой.

– Титьки, жопа, пися. Живая девушка, е-е-е.

Альбина угорает. В натуре корки. Я просто слушаю. Давно их не слышал. В общине у каждого своя роль. Самостоятельно же и придуманная. Интересно посмотреть, послушать.

– Это его девушка. Это она так выглядит. Он сам выглядит иначе. Почти такой же какой и был, только в военной форме.

– В танковой.

– Е-е-е.

Чокаемся, пьём пивка.

– Я тоже скоро женюсь.– Говорит Праститут уже без шуток.

– Зачем? У тебя же даже имя не рифмуется. Праститут.– Спрашиваю.

– Я теперь Андруша. У меня новое имя. И ещё я Свенсон. На Варе.

– Та, с которой я видел тебя не так давно?

– Да, она. Хорошая девушка. Даю ей бесплатно.

– Праститутка уходит от меня. Блядина!– Говорит Шуруп.

– Ты даёшь ей бесплатно? А что даёшь?– Спрашивает Альбина.

– Свою любовь. Свой член. Я просто даю его и всё.

– Он ничего не просит, просто даёт и всё.– Добавляет Шуруп.

– Не поняла прикола.– Говорит моя девочка.– А раньше что брал?

– Деньги. Просто деньги. Ничего особенного. Символические деньги.

– Это как?– Спрашивает Альбина.

– Ну так вот.– Праститут показывает руками как он раньше брал с баб деньги за еблю.– Она даёт деньги, я её жарю. И всё. Я же Праститут. Простая операция, ваааат!

Альбину заинтересовала эта тема:

– Почему они дают тебе деньги? Почему ты их берешь? Как это?

– Как-как. Вот так. Приходят получается бабы, напиваются и воняют своей рыбой. Начинают так вонять ААААТ. Я открываю форточку, а всё равно воняют.

– Как они воняют!– Шуруп.

– Это же просто невыносимо! Как мне это вынести? Как? А Шуруп их не трахает.

– Нееет. Я их нет. Я никогда! Нет! Я! Никогда! Скользские, рыбой воняют! Же!

У Альбины глаза круглые. Корки.

– Я как мужик в доме. Ответственным.– Говорит Праститут.– Но я же устаю. Я же должен это окупить, например. И знаешь ли пиво в магазине не бесплатное.

– Нет. Оно не бесплатное. Я сам видел. Там ценник и на нём цена. Рубли там всякие, копейки. Ну ты знаешь. Видела? Цена.– Дополняет Шуруп. Как они будут друг без друга?

– Это так называется. Цена. И у меня цена. У всего есть цена. А я не бесконечный, нет. Ваааат!– Праститут разглядывает пену в баллоне, глядя в него через горлышко. И чешет свою косматую голову.

– Ты разве не получаешь от этого удовольствия?– Спрашивает Альбина.

– Удовольствие!? Удовольствие?! Праститут, она спрашивает у тебя получаешь ли ты удовольствие?

– Я слышу. Я же вот тут. Рядом. Я же рядом. ВОТ! Скажи ей сам. Ты всё слышишь, ты знаешь лучше.

– Это же тяжкий труд! Тяжелый! Физический! Труд!

– Май!

– Мир!

– Это действительно тяжело. Еще я член натираю. Он болит потом ночью.

– Он постоянно стонет по ночам. Не может спать. Член очень болит от этого.

Кстати о члене:

– Ладно, парни, хорош на этом. Вы же видите что за красотка со мной тут.– Поугорали и будет. Нахуй это пиздобольство. Моя девочка совсем уж через слово интересуется главным.

Мы с Альбиной уходим пороть друг друга до изнемождения.

***

Просыпаюсь. Рядом лежит Альбина. Сую руку под одеяло и глажу её бедро.

Свежо и светло в комнате, через открытый балкон влетает чистый воздух. Атмосфера спокойной радости царит в комнате и ничто не способно её нарушить.

Она открывает глаза, потягивается. Конфетка.

– Доброе утро, детка.

– Доброе утро, котик.

Она всегда называет меня "котик", хотя коты уёбищные животные, самовлюбленные, не преданные, блюют шерстью и мерзко едят. С другой стороны если бы она называла меня "пёсик" это бы не звучало.

Долгий глубокий поцелуй.

Потом 69.

Еще ни одну девушку я не пускал в эту позу. Но Альбина особенная. Ей во-первых можно всё, а во-вторых она прекрасна с любого ракурса.

Короткий секс и мы идем завтракать не одеваясь.

Рацион Общины состоит в основном из бич-пакетов, поэтому на кухне целая гора этого китайского дерьма. В холодильнике по центру лежит пакет майонеза. То есть жрать нечего.

– Значит будем питаться любовью.– Говорю ей.