Арест Ант - Смурь осенняя

Я посмотрел на безучастно глазевшую в окно Зою. Такое ощущение, что её мысли витают где-то очень далеко. Вдруг её пухлые губы дрогнули и послышалось негромкое: «Так я тебе курица или зайка»?

– Я же тебе говорил, – слегка толкнул меня плечом Моня, – Она даже простейшей фразы запомнить не может. Кукла резиновая. Исключительно для целевого применения.

– Монь, а куда Вагиза увели?

– Мозги вправить. Мадам здесь рулит. Если не знал, то весь этот дом ей принадлежит. Внизу – продуктовый, за стенкой салон и косметика. Между нами и салоном, говорят, есть специальные комнаты для бесед. Даже камера для строптивых. Сам не видел, только слышал. И вообще, мадам дела крутит тут не слабо. С десяток точек, плюс несколько некоммерческих фондов и неизвестное количество разной недвижки. Подозреваю, что она долю женского общака по северо-западу держит. Загадочная такая женщина.

– Её Далис Пантелеймоновной зовут.

– Прикольно. Но сейчас, где надо, её официальное погоняло «Мадам». Да, и на заметку – лучше никогда и нигде не использовать «Даля-живорез». Не любит она вспоминать прошлое время. Сам об этом недавно узнал и проникся. А эта забегаловка – одно из её чудачеств. Может она здесь подходящих субъектов для своих тайных развлечений выбирает…

Я не успел уточнить, что он имел под развлечениями, как тут слегка скрипнула «потайная» дверь и вышла барменша, которую галантно пропустил вперёд Вагиз. Она намётанным взглядом моментально уловила некие изменения в оставленном хозяйстве. Приостановилась, посмотрела на Лаврентия, вопросительно приподняв бровь.

– Так это, – засуетился он, вскинув ладони, словно защищаясь, – Моня, значит, просил подтвердить: одна шипучка, один салат и бутылочка беленькой. Вроде всё.

– Ах, Моня, непоседа какой. Пять минут не потерпеть. – в её голосе неожиданно проскользнула материнская забота, но моментально испарилась, при резком переходе на деловой тон, – Так, Владимир, сейчас отдашь Вагизу ключи от своей машины. Он передаст своим – за три-пять дней тебе всё сделают и вернут в наилучшем виде. Через час тебе подгонят замену, чтобы без колёс не оставался. Всё, что тебе удастся получить от страховщиков – твоя компенсация за моральный ущерб. Стороны договорились?

Вагиз почтительно склонил голову, а Моня замялся, явно пытаясь скрыть торжествующую улыбку. Удалось – кивнул степенно. Тут вскочила Зоя, полоснула неприязненным взглядом по Моне, и, капризно растягивая слова, заныла:

– Вагги, это… курицы нестись начали … осень, – она наморщила гладкий лобик, – Ща древник слил, что клёвые шубцы по сейлу . Рвём, пошопимся?

Лаврентий невнятно хрюкнул, а Вагиз вдруг расплылся в улыбке и засюсюкал:

– Зайка хочет новую шубку? Сейчас, зайчонок, и шубку, и сапожки… – он приобнял своё сокровище за тонкую талию и, продолжая ей что-то ворковать на ушко, повлёк к выходу.

– Мерзость какая, – с трудом выдавил из себя Моня, – Чуть не стравил от слащавости.

– А в стихах моя шутка звучала бы вообще прекрасно, – меланхолично отметил Лаврентий, разливая водку. – Сам не увидел – не поверил бы. Она ещё глупее стала. Хорошо хоть козюльки перестала есть – раньше придушить мог, так воротило.

– Какие времена – такие и мартышки 24. – меланхолично подтвердил Степаныч, вдумчиво закусывая.

Моня, подзываемый кивком барменши, моментально вскочил и унёсся разбираться. Их шушуканье завершилось его торжественным лобызанием женской руки и её сакраментальным:

– Не забывай, должен будешь!

Вернулся он чрезвычайно довольный, быстро набулькал себе стопку, опрокинул и продекламировал нечто, явно не соответствующее текущему настроению:

– Осень наступила, высохли цветы, писаю уныло в голые кусты…

– Это ты к чему? – подозрительно уточнил Лаврентий.

– Да так, к слову пришлось, – беспечно отреагировал Моня.

– А, я подумал, что тебе про унитаз уже рассказали, – несколько разочарованно получил он в ответ.

– Что, опять? Как он меня задолбал. Надо заменить, а то с ним одни неприятности.

– Уже меняют. Подарок тебе от Лёньчика, – елейным голосом порадовал Лаврентий, – Обещал какой-то навороченный поставить. От своего понимания деревенской практичности и городской красоты.

– Для него и будка с буквами – городской пейзаж. Надо посмотреть. Не буду я свой девственный зад на что попало унижать. И с чего это вдруг ему именно сегодня приспичило?

– А ты сам у него спроси, – Лаврентий указал на открывающуюся дверь, – Ему виднее и понятнее.

– Сколько? – сразу взял быка за рога Моня, пристально разглядывая неуверенно замявшегося между столами Лёнчика.

– Мне бы водовки! – Лёнчик, видно, сначала хотел подготовиться к непростому разговору. Он нервно цапнул наполненную стопку, стоящую перед Лаврентием и махом осушил, – Гайки приржавели, не отодрать, зараз, за раз. Палец вот расхватил осколком, – он продемонстрировал извозюканный палец, перемотанный окровавленным носовым платком, – Но теперь всё в полном ажуре! Можно пользоваться без проблем.

– А раньше что, нельзя было? – несколько обескураженно уточнил Моня, – Я никак не пойму, а с чего ты такой заботливый стал? И денег совсем не просишь. Колись, пока я добрый.

– Дык, это… оно тово… – вдруг его осенило, – Срок годности кончился. Вот и заменил, по гарантии.

– Всё чудесатее и чудесатее , – протянул Моня, никак не улавливая смысла происходящего, – Какая у тебя может быть гарантия на унитаз, купленный с рук в давно забытую перестройку?

– Так дом-то образцовый… стараемся. План перевыполняем. Стрекозки вот… очень даже довольны.

– Он издевается? – спросил Моня у меня, но, досадливо поморщившись, переключился на Лаврентия, – Водку халявную трескаем? А где доклад о делах на временно вверенном участке?

– Чего завёлся, такой резкий? Унитаз заменили. Жертв и разрушений нет.

– Обнадёживает. Наш золотарь – златой бунтарь? Из серии «Мир дворцам – Собяниным по хижинам»? Или вы так тонко прикалываетесь? Сегодня не день – просто праздник какой-то. То машину за три дня отрихтуют, а на страховые не зарятся, то унитаз меняют: «Поздравляю, безвозмездно, то есть даром…» . – Моня очень точно скопировал Сову из мультфильма. – Что случилось?!

– Индикт начался. – очень торжественно выдал Степанович и, неожиданно для всех, мелко перекрестился, – Церковное новолетие. Постные дни начинаются.

– Так это у меня такие новогодние подарки?

– Вроде того. Ты же венчаться собираешься? Так считай, что это тебе особый знак. Одно теряется, другое находится. Замкнутый круг. Уроборос 25.

Моня некоторое время внимательно смотрел на Степаныча, потом что-то прикинул и задумчиво сообщил: