Сергей Зюзин - Не стать упырём. Зло из глубины веков

Посреди подземелья, на шикарном, мягком и пышном, диване, обтянутом парчой тёмно-красного цвета с частыми золотыми прожилками, Руслан и Ольга увидели развалившегося среди толстых подушек из такой же тёмно-красной, с золотыми нитями, парчи крупного мужчину лет сорока пяти-пятидесяти, в одежде, во многом напоминающей облачение повелителей Востока. Широкие массивные плечи, мощные руки, объёмная грудная клетка словно кричали всем и всему вокруг о том, что их обладатель наделён недюжинной силой. Об этом же говорила и его мощная, словно бычья, шея, крепко державшая монолитно посаженную на неё голову. Последняя была выбрита наголо и имела, из-за лезших из своих луковиц и уже показавших наружу свои кончики волос, насыщенный чёрный оттенок. Завершало же столь суровый, даже грозный, образ незнакомца его хищное, монголоидного типа лицо, которое было, подстать державшей его голову толстой шее, большим, с грубыми, словно высеченными из камня, чертами. В глаза особенно бросались крепкий, почти что квадратный, с чернотой едва пробивавшейся из кожи щетины подбородок, крутые, словно стены, с заметными вертикальными ложбинами, грубо переходящими в глазные впадины, скулы, высокий и массивный лоб, отгородившийся ото всего остального на лице почти горизонтально расположенными над узкими прорезями зловеще прищуренных карих глаз густыми чёрными бровями.

На столике перед грозным незнакомцем, в большой фарфоровой пиале красовалось угощение, которое ему только что принёс Степан – аккуратно нарезанные куски мёртвой человеческой плоти.

…Едва в квартире упырей Степан закончил расчленять только что выложенный им в большую медную чашку труп, Руслан увидел, как тот выбрал среди мертвечины несколько кусков без костей покрупнее и отложил их в ту самую фарфоровую пиалу. Рус тогда ещё подумал, что упырь откладывает на потом. Степан же ничего никому не сказал. Впрочем, никто ни о чём и не спрашивал. Самому Руслану было не до того, чтобы долго этим заморачиваться, в тот момент его больше беспокоило, что ему сейчас, возможно, придётся есть мертвечину! Ведь он понимал, что бесконечно от этого увиливать у него не получится…

Так вот куда Степан откладывал «самое вкусное»!

Едва только Рус подумал о последнем, тяжёлый взгляд Повелителя, – брат с сестрой сразу поняли, что на роскошном диване перед ними восседал именно он, – поднялся на него и на Ольгу. И в тот же миг они оба, и сами не поняв, как это у них получилось, грохнулись на колени и согнулись перед ним в рабском поклоне, упершись лбами в каменный пол.

Степан же, едва только заведя Руса и Ольгу в роскошно украшенный грот, в то же мгновенье исчез, бесшумно и безмолвно растворившись в стене, из которой только что появился. Руслан это сразу почувствовал.

И в ту же секунду в подземелье раскатами грома прогремел похожий на рычание огромного злобного тигра голос его хозяина:

–

Так это ты смеешь не принимать мою волю! Что ж! Значит, ты мне не нужен.

Согнувшись перед Повелителем, – о том, чтобы хоть как-то этому воспротивиться, от ужаса в сознании у него, как, наверняка, и у его сестры, не возникало даже мысли, – Рус в то же мгновение почувствовал, как его рассудком вдруг полностью завладело предчувствие неминуемой гибели. Он и сам не мог понять, как именно он тогда это почувствовал, однако сомнений никаких не осталось сразу, – в те недолгие секунды каждой клеточкой своего тела он ощутил жуткое дыхание смерти.

Если бы он смог поднять тогда голову, то увидел бы, что в руках у страшного Повелителя упырей, который уже поднялся со своего царственного ложе, откуда-то взялась большая, ослепительно светящаяся и обжигающе пылающая жаром, словно была из раскалённого железа, огненная плеть. Плеть, об которую, казалось, обжигался даже взгляд. Поигрывая ею, в следующий миг Повелитель сделал по направлению к Руслану шаг.

–

Повелитель! – вывел Руса из оцепенения раздавшийся совершенно внезапно дрожащий от страха голос Ольги, у которой, видно, голову поднять получилось. – Умоляю, дайте ему ещё один шанс! Ему трудно, но, поверьте, он справится!

–

Он не с нами, – зло отвечал Повелитель упырей. – Поэтому должен умереть.

–

Умоляю! – Рус не видел, как сестра его бросилась к ногам ужасного хозяина подземелья и, обняв их, припала к его ступням.

–

Ты мне нравишься, – голос Повелителя немного смягчился. – Может быть когда-нибудь я даже тебя приближу. А потому, будь по-твоему. Но помни, у всего есть своя цена. И цена моей милости к твоему брату в том, что если он через десять ночей, не больше, не станет нашим, ты сама его убьёшь!

Раздавленная услышанным, Ольга больше не смела произнести ни слова. А Повелитель, небрежно оттолкнув её от себя ногой, вернулся к своему дивану и снова на нём развалился, сразу же лениво потянувшись к приготовленному для него Степаном угощению. Когда и куда из его рук исчезла огненная плеть, Ольга не увидела.

–

Спасибо, о Повелитель! Спасибо, – снова изогнувшись в нижайшем поклоне, едва слышно забормотала она, не смея больше даже просто приблизиться к ногам хозяина подземелья.

–

А теперь подите, – небрежно махнул тот на неё и Руслана рукой. – Степан, забери их!

С последними словами Повелитель упырей отвёл от только что представленных ему Руслана и Ольги взгляд, и те вмиг как будто вообще перестали для него существовать. Тут же неслышно появившийся из стены Степан взял их обоих за руки и увлёк за собой из усыпанного сокровищами великолепия покоев своего господина.

11. ДОМА

Когда все семеро, после визита к Повелителю, снова пришли в городскую квартиру упырей, Русу довелось узнать о мире последних, куда он волей случая оказался затянут, кое-что новое. Этот жуткий мир, существующий бок о бок с человеческим, в котором с самого начала было нормой убить человека, чтобы затем высосать из него кровь, разрыть могилу, сожрать покойника, постепенно, черта за чертой, продолжал открываться перед Русланом.

Всё началось с Ольгиного вопроса к Степану.

–

Стёп! – уже по свойски обратилась она к нему, стараясь ускорить свою натурализацию в ещё новой для неё среде.

Тот отнёсся к этому совершенно спокойно. Видно, он тоже был за то, чтобы двое новеньких поскорее стали стопроцентными подданными Повелителя. Ничего не отвечая, он вопросительно поднял на Ольгу глаза.

–

Стёп, а кто он такой? Ну, Повелитель!

–

Он наш Повелитель, которому мы повинуемся больше, чем самим себе! – каким-то слишком уж строгим голосом отвечал ей Степан. – Знать о нём что-то большее могут только его приближённые. Равно как и у него появляться.