Виктор Довженко - Белые гондолы. Дары Отступника

– Лиана!

Я бросаюсь к ней с тревогой и одновременно охватившей меня радостью.

Девушка сидит, прижав колени к груди, и не двигается, ее взгляд устремлен куда-то в пространство сквозь меня. Я пытаюсь растормошить ее, вывести из состояния нервного шока. Я хочу скорее увести ее отсюда, ведь неизвестно, чего еще можно ожидать от "духов подземелья" этой ночью. Путая слова я рассказываю самый смешной анекдот, который мне удается вспомнить. Наконец, ее губы дрогнули в улыбке, на глазах показались слезы. Она роняет голову на руки и тихо шепчет:

– Какой же это был кошмар!

– Все уже позади, это чья-то шутка, просто очень плохая шутка! Все пройдет, все живы, все уже в Доке, вы скоро вернетесь домой.

Всхлипывая, она повторяет:

– Я знала, что эти гонки плохо кончатся, но чтобы такое, такое!

– Ничего, в жизни случаются вещи и поудивительнее. Знаете, во времена Рузвельта в одном из штатов по радио передавали постановку романа Уэллса «Война Миров». Помните, про марсиан, вторгшихся на Землю? Передача была задумана как репортаж с места событий. Так чуть ли не миллион человек поверил в то, что марсиане прилетели по-настоящему. Возникла паника, тысячи людей побросали свои дома и наводнили дороги из штата.

– Хотите сказать, что жуткая «Голова» – это была галлюцинация? И мой разбитый байк тоже? Боже мой, что мне теперь делать!

– Дома, в тепле, согреться и поспать подольше.

– Это да. Но я про байк… Меня Макс теперь точно убъет.

От этой мысли она снова цепенеет.

– Забудьте про Макса, про байк тоже. Все будет хорошо, давайте встанем, а? Я, кстати, с ним пообщался, очень милый юноша.

Неожиданно она смеется:

– Ха-ха-ха, милый юноша? Вы сказали, милый юноша, ха-ха! Ма-а-акс – ми-лый юноша!

Я хихикаю вместе с ней, чувствуя, что промерз до нитки – после купания в ледяной воде в джинсах и ботинках меня уже изрядно начинает подтрясывать дрожь. Я поднимаю взгляд – круг неба над Озером усыпан звездами. До меня доходит причина постоянного гула, доносящего сверху – это дорожные рабочие в парке, усердно заглушающие рев водометов отбойными молотками, все еще делают свою «работу», никем не предупрежденные о неожиданном конце «зрелища» и, соответственно, конце смены. Смех Лианы звенит у часовни, разгоняя напряжение, которым наэлектризовано все окружающее Остров черное пространство. Я смотрю на ее осунувшееся от пережитого лицо, растрепавшиеся по плечам уже почти совсем сухие каштановые волосы, и благодарю Бога за то, что она невредима и сидит рядом со мной, здесь, под стенами часовни.

Все это время мне в голову неотвязно лезут разнообразные предположения о происшедшем час тому назад кошмарном событии. Ясно, что монолит перемещал по туннелю некто, обладающий сверхъестественными возможностями. Мощный, да еще и подводный, погрузчик там спрятать негде, значит устройство, которым этот некто пользовался, было достаточно миниатюрным. Я слышал и читал о телекинетических способностях, скрытых в человеке, но не помню, чтобы дело когда-либо продвигалось у медиумов подобного рода дальше, чем удерживание между разведенными ладонями коробочки со спичками. Может быть, это действительно, грандиозное массовое наваждение? Но откуда тогда взялась волна?

Лиана пытается встать, но вскрикивает и хватается за спину:

– Как меня шарахнуло о камни, хорошо еще, что не головой. Больно очень, надеюсь, что позвонок не выбило.

Я, как могу, утешаю девушку. К Острову подплывает катер. На нем двое, один из них – мой благодетель, Четвертый. Заметив свой байк, он делает знак водителю подплыть ближе. Удовлетворенно осмотрев его и опустив руль, он привязывает байк к катеру. Лиана опирается мне на руку, мы подходим к перилам.

Хозяин верткого байка с зелеными полосками полуутвердительно спрашивает:

– Все живы?

– Слава Богу. Вы нас заберете?

– Для того и приехали.

Он усмехается. Видя, что девушка морщится от боли, он показывает на станцию:

– Вы пока переходите через мостик к платформе, там ей легче будет в катер сесть.

Я шаг за шагом веду Лиану к галерее, а катер успевает подобрать оставшиеся на озере байки, и уже поджидает нас у платформы озерной станции.

– Да, девочка, будет тебе, что вспомнить, когда внуки попросят рассказать про молодость! А, Лиана?

Четвертый помогает девушке спуститься.

– Еще парочка таких приключений, дядя Влад, и до внуков дело точно не дойдет, не говоря уже о детях!

Она улыбается.

– Вы что, родственники?

Он отвечает мне через плечо:

– Очень дальние.

Катер мягко урча, быстро добирается до дока и поворачивает в гараж. Я замечаю среди десятка оставшихся на платформе людей «приятного юношу» Макса, который провожает нас тяжелым взглядом.

В гараже, у низкой пристани, я осторожно помогаю Лиане выйти из катера. Наклоняюсь к Владу, который отвязывает свой байк:

– Влад, сделайте нам еще одно доброе дело! Вы знаете этого уголовного Макса, владельца Лианиного байка? Отвлеките его чем-нибудь на пять минут, а мы с Лианой тем временем пройдем к лифту.

– Чем же, интересно, мне его отвлечь от разбитой вдребезги собственности?

– Ну, не знаю, у вас нет с собой хлороформа?

Он смеется, Лиана изумленно смотрит на меня:

– Дядя Влад, я забыла тебе представить этого молодого человека – Давид. Он, кстати, монах, правда, очень странный.

– Да никакой я не монах! Я журналист.

– Вот уж не подозревала, что журналистов теперь заставляют носить рясу!

– Может, я прятал под ней видеокамеру. Потом все объясню. Влад, очень вас прошу, уведите Макса к бару, что ли…

– К бару? Ха, это можно, если бар, конечно, еще не сложили и не унесли. Я и сам не прочь немного подсушить мозг чем-нибудь крепким после всего этого.

Лиана говорит мне:

– Давид, мне же нужно переодеться, куда я в рваном гидрокостюме?

Влад уходит, через минуту и мы с Лианой покидаем гараж. Я жду ее возле служебной раздевалки, где у каждой рулевой гондол есть свое отделение для одежды. Затем быстро, насколько это позволяет состояние девушки, мы поднимаемся наверх.

У входа по-прежнему стоит грузовик, рядом с ним суетятся люди. Беспрепятственно минуя его, мы пересекаем темный скверик по направлению к вокзалу. В моих ботинках хлюпает вода, холодный ветер сразу же облепляет ноги мокрыми брюками.

Из ближайшего к нам автомобиля выскакивает таксист и, вытягивая шею, всматривается, не к нему ли мы направляемся. Еще несколько секунд назад он дремал чутким сном бывалой сторожевой собаки, которая всегда готова к прыжку.

Лиана устало закрывает глаза, усевшись на потертый велюр заднего сиденья старого «Опеля»:

– Я поеду к подруге, у нее переночую, что-то домой мне сейчас не хочется. Магистральный проезд, четырнадцать, пожалуйста.