Рей Рид - БЕГИ!

было можно, и раз за разом впихивала в себя порошок ВОП.

Джо порой казалось, что ВОП – разработка ученых Правительства, что живут на

отдельном материке, и никто из рабочих не в праве туда перебраться. Никто из тех, кто

обитает в Зоне Б не видел даже краем глаза, как там, в Зоне А. ВОП – это что-то вроде

отбора. Он убивает отбросы общества, что могут погубить систему. Уничтожает слабых.

Некий естественный отбор. Только ни черта он не естественный. Под категорию

«отбросов» попала и Сильвия. И сейчас она в стадии вымирания. Дело за временем. И

дозой.

Сломленных людей много. Кто хочет жить в таком мире? Только те, кто вообще

хочет жить. Ну, или кто боится смерти.

– Где ты взяла талоны, Сильвия? – Джо была напориста и довольна груба.

– Отстань от меня, отстань!

– На что ты обменяла наркотик?

– Может, отвалишь уже, а? – Вяло произносит Сильвия, хотя ей кажется, что голос

бодр, как никогда.

Джо снимает с печи суп и ставит на стол. Она устала, устала бороться с сестрой, не

говоря уже о том, что голодают они по большей части из-за того, что та выносит талоны и

продукты. Джо запрокинула голову, тяжело выдохнула и закрыла глаза. Она потерла

ладонями лицо и скользнула к шее. Только что закрытые глаза немедленно распахнулись.

Пальцы бегали по шеи. – Мамин медальон. – Испуганно прошептала девушка,

уставившись на сестру. – Мамин медальон! – Уже громче повторила.

– Я не брала! Я не брала, ясно тебе?! Не брала я! Ты поняла?! – Занервничала

сестра, срываясь на крик. – Сама просрала! Ясно тебе?!

Большие голубые глаза Джо распахнулись еще шире. Она смотрит на тощее лицо

Сильвии с впалыми щеками и ненавидит его. – Нет-нет. – В ужасе, едва слышно, шепчет

она. – Ты не могла его взять… Ты не имела права! – Уже кричит Джо. Ее громкий голос

сотрясает стены.

– Не брала я! Ты, дрянь! Я ничего не брала! – Кричит сестра, выпучив и без того

крупные глаза. – Ты просрала его! Ты!

– Ты променяла память о маме на наркотики?!

– Тупая дура! Я не трогала его. Тупая дура! Такая же потаскуха, как и мать! Я не

трогала его! Не трогала! – Кричит Сильвия раз за разом, пока не скрывается за дверью

своей крошечной комнатки. Она плюхается на мятую кровать с грязными простынями, и

скрипучие пружины тут же дают о себе знать. Девушка сворачивается клубочком и

улыбается. А потом и вовсе заливается смехом. Она смеется так громко, что стены вот-вот

рухнут. Хохочет, словно сумасшедшая, до икоты, пока смех не перерастает в истерический

плач.

Джо вылетает из дома до грандиозного представления Сильвия-под-кайфом, словно

в задницу ужаленная. Ноги несут вперед, а глаза застилает сильный дождь. Внутри нее все

клокочет. В такие моменты Джо хотелось, чтобы старшая сестра умерла. Сгинула.

Исчезла. Чтобы ее тело гнило в Яме. Наверное, она бы не стала даже сожалеть, если бы ее

убили после воскресного сновидения. Для Джо сестра давно умерла. Остался лишь

призрак, что осложняет и без того не легкую жизнь. Так она думала, когда злость душила.

Сколько времени она не шла, шаг менее уверенным не становился. Джо и после

двух часов ходьбы не чувствовала усталости. Она должна была вернуть медальон матери,

чего бы ей это не стоило. Сильный дождь довольно быстро окутал девушку своими

мокрыми объятиями, а ветер пронизывал до костей. Комбинезон промок насквозь, как и

нижнее белье. Вода ручьями стекала по лицу, волосам и капала на землю, словно ничего

не препятствовало ей падать с небес. Бездомные жались под крышами закрытых домов, и

лишь редкие жители пускали их переждать дождь внутри. Человечность еще осталась в

людях.

Сгущались сумерки, однако, картина, которую видела Джо, не менялась ни утром,

ни ночью. Сейчас планету было бы логичнее назвать Вода, а не Земля. Она везде, кругом,

повсюду. После того, как планета по большей части погрузилась под воду, осталось лишь

два континента. Теперь это одно государство. Естественно, Джо, как и остальные

простолюдины, живут здесь, в Зоне Б. Зона А предназначена для Правительства, ученых,

так сказать для сливок общества, а не повального дерьма. Они решают, как жить,

устанавливают правила, независимо от маленького нюанса – Зона А без Зоны Б просто

погибнет, загнется в своей чистоплюйной жизни. Здесь, в рабочей зоне, выращивают и

изготавливают еду, производят мебель, добывают уголь, отшивают одежду, словом, на

этом континенте делают существование возможным. В правительственной зоне находятся

потребители. Никто толком не знает, что они делают. Как и не знают того, кто они, это

руководящее и якобы важное звено. Все, что осталось на долю рабочего класса – разруха,

нищета, грязь, разврат. Уже несколько поколений не знают, каково жить в другом мире,

каков он может быть, этот другой мир. Они рождались и умирали в этой реалии, не смея

надеяться на лучшее. В новом мире нет желаний. Есть работа. Пот. Труд. Кровь. Но не

желания. Все, о чем может помечтать ребенок на день рождения – чтобы его родители

дожили до старости. Все, что могут пожелать взрослые – чтобы ребенок не умер с голоду.

Вот она простая истина смиреной жизни.

К ночи Джо вступила в часть города, где деревянные, ветхие дома сменяются

бетонными разрушенными зданиями, оставшиеся в напоминание о том, что когда-то эта

планета была настоящей цивилизацией, которую теперь никаким образом не восстановить.

Нельзя вернуть утерянное временем, умами. Стекол давно не осталось в живых, поэтому

все окна забиты либо досками, либо плотной тканью. Удерживать тепло в Ульях (так их

называют) достаточно тяжело, поэтому в бетонных стенах разводят костры в котлах.

Некоторые здания давно рухнули, орошая пылью все вокруг. В этой части материка

человек чувствует себя более, чем ничтожным. Тараканом или даже муравьем. В темноте

ночи Улья выглядят мрачнее, чем днем. Опаснее. Конечно, нападают в этом мире крайне

редко, но и такие случаи не исключены. Под развалинами шебаршат крысы. Они ищут

пропитание, но еда есть только в Ульях. Достать ее там невозможно. Люди охраняют свои

припасы. А главное – вор будет наказан в ближайший понедельник. Так что ты выберешь –

хлеб или жизнь?

Дождь закончился около двух часов назад, поэтому сейчас мокрую до нитки Джо

обдувал ветер. Она взобралась по обломкам бетонных плит, из которых торчат ржавые

когти железной арматуры. Улей, что ей нужен, стоит первым, всего их около тринадцати.

Не все из них высотки. В некоторых зданиях устояли лишь два или три этажа. Но даже

здесь люди нашли способ облюбовать их. Крыша над головой – залог выживания.