Арест Ант - Как стать контрабандистом 5. Тюремные будни

Вертухай понятливо покивал головой и потрусил к кладовой, соседствующей с моей камерой. Со вздохом поковырялся в замке и втиснулся в узкое помещение. Некоторое время он там слабо чертыхался, но потом замолк, обнаружил искомое и, не оборачиваясь, вытянул в мою сторону руку с большой банкой и с цифрой вместо этикетки. Нетерпеливо потряс ей в воздухе.

– Опять панадол , – пожаловался я этой волосатой руке по-русски и сделал руки ковшиком, слегка стукнув по банке, – Им только печень отыметь… без удовольствия.

То ли от незнакомых слов, то ли от желания поскорее от меня отделаться, но вертухай щедро сыпанул таблеток и продолжил свои личные изыскания.

– Thank you , – поблагодарил я в полумрак кладовки и поплёлся в камеру.

Странная щедрость. Но надо учитывать, что сегодня воскресенье и служивым особо напрягаться нет никакого резону. Лучше недобдеть, чем перебдеть – спокойней вечер будет. А может он там для себя особый вертухайский вазелин ищет, чтобы потом вечером не отвлекаться. Все мы люди-человеки со своими тараканами.

Сулев почти мгновенно просочился в камеру и вопросительно посмотрел на меня:

– Что и сколько?

– Дерьмо, но до хрена. Хочешь, запей, а хочешь, зажуй. Здоровье по рифме.

Сулев утробно заурчал, сгрёб все таблетки и запихнул в рот. Некоторое время он их с хрустом перемалывал, а потом затих.

– Ты их что, даже глотать не будешь?

Он отрицательно покрутил головой, упёрся спиной в стену и впал во внутреннее созерцание. Даже глаза закрыл. Ясно, отходняк пошёл. Тут лучше не мешать процессу, но свербит же.

– Сулев, хорош стенку подпирать, лучше сядь по-человечески, – меня уже стала беспокоить его поза. Полное ощущение, что он, медленно сползая, пытается изобразить равнобедренный треугольник. Как бы затылком об пол не долбанулся. – Стена не рухнет, если ты свою подпорку уберёшь.

– Качает, – Сулев попытался разлепить глаза, но только скорбно собрал морщины на лбу.

– «Летучая мышь», – вспомнилось мне, – Фильм такой старый. «Опять заключенные тюрьму раскачивают». Это про тебя.

– Не, – вяло сообщил Сулев и вдруг вполне вменяемым тоном быстро забубнил что-то странное, – Тюрьма надёжная, тут хрен дырку под шуруп пробьёшь. А шуруп, забитый молотком, держится крепче, чем гвоздь, закрученный отверткой. И вообще, если болт надо забить аккуратно, его вкручивают. Учись реальной жизни, пока я добрый.

– С тобой всё ясно, красавец. Пусть хромой, зато горбатый.

Дверь слегка скрипнула, и явился растрёпанный Лёха. Реально злой.

– Сулев, вот ты где! Там на тебя сейчас облаву объявят.

– Что? – Сулев с напрягом и явно неохотно, но всё-таки приоткрыл один глаз.

– Твои картёжники уже всех достали. Сам их вчера взгоношил. Они уже и банк сбили, а главного каталы нет. Непорядок. Ты тут тупо кемаришь, а там финское бабло на сторону уйдёт.

– Иду уже, – он решительно потряс головой, – Сушняк валит. Колы нет? А, блин, совсем забыл.

– Ага. Тут одни Миколы да квасные приколы, – Лёха проводил его красноречивым взглядом и повернулся ко мне, – Слушай, а чего это с ним?

– Ломка вроде. Отходняк. Бодун. Хандра эстонская. Хрен разберёшь. Вроде бы вчера закинулся, сегодня добавил, а теперь отходит.

– И где он ширнулся?

– Места знать надо. Он тут свой среди чужих. Тебе завидно?

– Вроде нет. Мне бы в покер так научиться… но без такого похмела. Лучше вообще по старинке. Как в том тосте: «В меру выпитая водка хороша в любых количествах».

– Тут я за. Но всяко лучше финская водка в теплой компании, чем теплая водка в финской тюрьме. Кофе будешь?

– Давай. У меня две новости.

– Начинай по нарастающей.

– Меня назначили старостой камеры и начнут платить деньги.

– Нормально. А что ваш славный Джон-гандон 12?

– Женьку вчера перевели в Коннунсуо. Вот кому точно будет не сладко. Там все его подельники сидят. Кранты ему, если быстро не слиняет.

– Этот быстро слиняет. Только будет ли ему от этого дома лучше?

– А ты почём знаешь?

– Он тебе про свои заморочки в Выборге рассказывал?

– Долги, что ли?

– Да.

– Говорил, что есть немного. Но, вроде так, ничего особого.

– Ну, в принципе, да. Если три лимона с копейками под 30% годовых для тебя не представляет ничего такого особого.

– Бакинских или еврейских? – деловито спросил Лёха.

– А тебе не по барабану? 600 хабаровских 13тебя устроит? Или 1.000 Франклинов? 14

– Что-то для него крутовато.

– Вот и я о том же. Когда выйдет, то будет должен в два раза больше.

– А кого он раскрутил?

– Каких-то чекистов. Он им за это фазенды обещал построить. Как раз к этому лету. Но сюда залетел.

– Тогда пипец ему. Лучше из Финки вообще не возвращаться. – Лёха задумчиво просвистел первые такты похоронного марша, – Слушай, я тут подумал, это он точно наших таможенников кинул. Они его на ноль помножат, а остатки на лоскуты порежут.

– При чём здесь таможенники? Он про чекистов говорил.

– Чекисты отвечают за охрану границы и всех крышуют, а таможня основное бабло собирает. Порвут они нашего Джона-гандона как таксы глупую крысу. Не с теми связался.

– Не боись. Он без смазки проскользнёт. Как бы все вы ещё виноватыми не оказались. Да, а что у тебя за вторая новость?

– Хреновая. Я звонил директору своей конторы. У них заказов вообще нет, и они мне больше не смогут платить.

– Вот он, подсунутый нам капитализм, собака, вечно в кризис валится. Нет в природе совершенства. Могли бы в девяностых придумать какой-нибудь культурный горби-стабилизм , а не это.

– Ага. Больше всего я боюсь, что мне перестанут даже адвоката оплачивать. Тогда точно… сидеть тут до последнего звонка. Труба, если опять подсунут какого-нибудь хмыря государственного. Он меня вообще доконает.

– Да не бзди ты раньше времени. Куда твой денется? Раз подписался, то будет отдуваться. Иначе финны его радостно отправят в игнор. Он и так своим питерским офисом слишком много клиентов перешибает у местных.

– А как ему платить?

– Девичьими обещаниями.

– Да ты чё? Я на такое не подпишусь.

– А при чём тут ты? Тоже мне ценность. Если не виновен, то будет тебе компенсация. От ста евриков в день. Это минимум. Железно. Вот и считай. Я сижу уже 152 дня, а ты на два дня больше. Пятнадцать штук накапало, как с куста. Минус половину скостят в налоги. Вот и отдашь остатки на правое дело. Ему за глаза хватит на апелляцию и суд. С учётом ранее полученного.

– Они бы и мне точно не помешали. – Лёха закатил глаза, мысленно примеряясь к открывающимся возможностям.

– Так любишь деньги, что уже ревнуешь к другим? Ты лучше определись в приоритетах.

– Да не верю я, что нас выпустят. – Лёха вздохнул, – Уйдут мои кровные бабосы на ветер ни за хер собачий.