Евгений Сивков - Современное налогообложение за рубежом и всемирная история налогов

Что интересно, официальные данные Росстата о размерах, темпах и направлениях бегства капитала из России существенно отличаются от сведений, которыми располагают зарубежные аналитики.

Так, официальная российская статистика утверждает, что по состоянию на 1 января 2013 года наши инвестиции в Соединённом Королевстве составляют чуть больше 9 млрд, долларов (5 % от объёма российских активов за рубежом). Казалось бы, масштабы проблемы не столь серьёзны, как может показаться. Но, оказывается, Росстат не учёл один маленький, но очень актуальный нюанс. Называется этот нюанс – Британские Виргинские острова (не путать с аналогичными американскими Виргинскими островами). Эта заморская самоуправляемая британская территория – самая крупная в современном мире оффшорная зона.

Так вот, если мы включим в британскую статистику ещё и БВО, то объём российских инвестиций в островную экономику составит уже около 70 млрд, долларов. Это – порядка 0,4 всех зарубежных российских активов.

Повторюсь, это данные начала 2013 года. С тех пор произошли очень интересные события: британские финансовые власти всерьёз взялись за свой заморский оффшор, а потому вкладчики банков БВО начали стремительно переводить свои средства на банковские счета метрополии, в Лондон. Так «бесплатный сыр» оказался в грандиозной мышеловке. Получилось прямо как в московском метро: «Осторожно, двери закрываются».

Может быть, надо было послушаться если не Маргарет Тэтчер, то хотя бы Владимира Путина?

Как остроумно заметил классик современной русской литературы, СССР представляет собой единственный пример государства, достигшего нирваны. Это государство усовершенствовало себя вплоть до полного исчезновения.

А начался процесс перестройки тридцать лет назад, в апреле 1985 года. Молодой энергичный генсек Михаил Горбачёв провозгласил вначале ускорение, а потом перестройку. Результаты мы расхлёбываем до сих пор, а нынешний президент России Владимир Путин охарактеризовал произошедшее, как величайшую геополитическую катастрофу современности. Вспомним, как всё начиналось.

Сегодня многие упрощают набор причин, приведших нашу страну к катастрофическим последствиям: за причины выдаются факторы, спровоцировавшие лишь ухудшение экономической ситуации. Старая как мир логическая ошибка: после того – значит, вследствие того.

Дескать, падение цен на нефть вкупе с неподъёмными военными расходами, а также события в Чернобыле и Афганистане резко ударили по темпам роста советской экономики, что и вызвало необходимость её перестройки.

Но на самом деле перечисленные выше неприятности СССР вполне мог пережить: история страны знала периоды и посложнее. А перестройке, кстати, предшествовало знаменитое ускорение. Чем было вызвано это решение?

Дело в том, что бичом советской экономики был её катастрофический дисбаланс, который и вызвал замедление темпов роста. А руководство страны обратило внимание на последствия и решило бороться именно с ними. В результате экономическое положение было ухудшено ещё сильнее.

Самые яркие воспоминания людей, которые помнят так называемые застойные времена, связаны с дефицитом продуктов потребления. Производство средств производства в СССР традиционно развивалось опережающими темпами, а производство продуктов потребления находилось на периферии внимания руководства страны. Станки и оборудование выпускались во всё больших количествах, заработную плату работники этих отраслей получали исправно, а купить на эти деньги было нечего. Не забывали власти и об оборонке. Пусть доля советского ВВП, приходящаяся на этот сегмент, по многим оценкам завышалась, всё равно к указанному периоду она достигала почти 8 % ВВП, что тоже немало. А люди, получавшие зарплату за производство танков и ракет, тоже хотели на свои деньги купить модную одежду и бытовую технику.

Таким образом, к концу 80-х годов доля ВВП, приходящаяся на производственную сферу, примерно в восемь раз превосходила сферу непроизводственную.

На экономику давил нереализованный денежный спрос (феномен дефицита), доля накоплений нарастала как снежный ком. Процессы эти начались ещё в 60-е годы. В начале 70-х нефтяной кризис на Западе, казалось бы, помог отчасти решить проблему. В условиях резкого роста цен на чёрное золото за нефтедоллары можно было закупать импортный ширпотреб и продукты питания. Или даже целые производственные комплексы (АвтоВАЗ, например). Но в начале 80-х США и Саудовская Аравия положили предел кратковременному процветанию потребительского рынка Советского Союза. Цены на углеводородное сырьё резко упали, проблемы, стоящие перед советской экономикой, резко обострились. А тут ещё война в Афганистане, наметившееся отставание в сфере высоких технологий, которое было во многом спровоцировано неправильной инвестиционной политикой правительства СССР: на техническое перевооружение производства микроэлектроники выделялось явно недостаточно средств. Горбачёвским ответом на этот вал проблем и стало пресловутое ускорение.

Итак, в 1986 году принимается судьбоносное (как тогда модно было говорить) решение об ускорении темпов экономического роста. К тому времени они упали с рекордных почти 12 % ВВП в 1973 году (за счёт роста цен на нефть, разумеется) до 3 % в 1985 году. В то же время валовые накопления населения неуклонно росли на протяжении последних 20-и лет и достигли к тому времени более 30 % ВВП! Согласитесь, пропорция угрожающая, и динамика (падение темпов роста и увеличение валовых накоплений) ничего хорошего не обещает.

Партия сказала: даёшь ускорение! Но ускорение в рамках традиционной советской парадигмы: необходимо увеличить производство всё тех же средств производства с тем, чтобы в будущем увеличить с их помощью рост производства продуктов конечного потребления. То есть для лечения болезни врач пытается резко обострить её симптомы. Результат: к 1987 году темпы роста падают до 2 %, а накопления находятся на том же уровне. Советская экономика, образно говоря, напоминала не выезжающий из гаража автомобиль, хозяин которого тратит всё больше средств на его модернизацию и обслуживание, собираясь только в будущем ездить на нём сам и возить друзей и знакомых. Плюс амортизационные потери.

То есть экономика работала сама на себя, как бы не замечая конечного потребителя. К началу 90-х годов производственная сфера достигла почти 80 % ВВП. При этом гигантские государственные инвестиции в большой своей части растворились в незавершённом строительстве. Исполнительская дисциплина на производстве в СССР катастрофически падала. Люди руководствовались поговоркой: нам делают вид, что платят, мы делаем вид, что работаем. Стимулировать работников ростом зарплат в условиях, когда на эти деньги нечего было купить, стало практически невозможно. Все стремились дополнять пустую «бумажную» зарплату материальными хищениями «родного» производства. Про тех, кто по каким-то причинам не вливался в ряды «несунов», пренебрежительно говорили: «Ты со своего завода даже гвоздя домой не принёс!»