Чарльз Уилан - Голые деньги

Достаточно ли высок 2-процентный целевой ориентир по уровню инфляции? Двадцать лет назад никто не стал бы всерьез задавать такой вопрос. Слишком маленькая инфляция? Шутить изволите? И все же еще один урок, преподанный нам финансовым кризисом 2008 года, заключается именно в том, что более высокий уровень инфляции в нормальные времена обеспечивает центральный банк б о льшим пространством для маневра — для снижения ставки в случае, когда времена ухудшаются, как описывалось ранее в главе. Это одна из идей, выдвинутых в докладе «Переосмысление макроэкономической политики», подготовленном экономистами МВФ в 2010 году. Главный экономист МВФ Оливье Бланшар и его коллеги, в частности, пишут: «Более высокий средний показатель инфляции и, следовательно, более высокие номинальные процентные ставки для начала, позволили бы сильнее понижать ставки [во время финансового кризиса] и таким образом, вероятно, уменьшить падение объемов производства и предотвратить серьезное ухудшение состояния бюджета» [605]. Я ранее уже высказывался в пользу скромного ориентира по уровню инфляции, но если 2 % хорошо, то, может, 4 % лучше? Нам всем известно, чем чревата инфляция, но если относительно нее установлена четкая цель и этого явления все ожидают, ущерб сводится к минимуму. Мир, который привык к 2-процентной инфляции, точно так же может адаптироваться к 4-процентному показателю. Ожидания общества изменятся, и задача центрального банка несколько облегчится.

Но так ли это? Борьба с инфляцией была жесткой и изнурительной. Если общество убеждено, что целевой показатель по инфляции должен удвоиться, то что помешает ему удвоиться снова? Пол Волкер (он же Человек — борец с инфляцией) критикует эту идею. В свое время он не переустанавливал мировые инфляционные ожидания, чтобы политики потом профукали это преимущество. В обзорной статье New York Times Волкер предупреждал, что более высокая инфляция сродни песни сирены, одновременно «заманчива и предсказуема». Волкер критиковал конкретную идею временного повышения уровня инфляции вместо постоянного изменения значения целевого показателя, но его критика поддается обобщению. «Инстинкт постоянно подсказывал бы повысить еще чуть-чуть — кажущаяся временной мерой “разумная” 4-процентная инфляция вскоре стала бы 5-процентной, а затем 6-процентной и так далее». А у Человека — борца с инфляцией, ушедшего на пенсию, нет ни малейшего желания возвращаться на работу и опять бороться с растущими инфляционными ожиданиями общества [606].

Существует еще один вариант, который теоретически мог бы сочетать преимущества инфляционного таргетирования с большей гибкостью при регулировании темпов инфляции — таргетирование номинального ВВП. (Номинальный рост ВВП складывается из суммы реального роста и инфляции — изменение объема производства товаров и услуг плюс изменение их стоимости.) При таком подходе ФРС нацеливается на обеспечение последовательных темпов роста номинального ВВП, скажем 5 %. Впоследствии этим темпам инфляции будет позволено колебаться в зависимости от реальных экономических показателей. Предположим, реальный рост составляет всего 1 %, что, по мнению большинства экономистов, ниже, чем должны быть естественные долгосрочные темпы экономического роста (они считают, что этот показатель должен находиться в диапазоне 3 %). Таргетирование номинального ВВП предписывало бы уровень инфляции в 4 %, то есть политику «супердешевых денег», до тех пор пока рост не вернется в нужный тренд. И наоборот, быстро развивающаяся экономика, к примеру с 4,5-процентными темпами реального роста, предписывала бы гораздо более жесткую кредитно-денежную политику и более низкий уровень инфляции (всего 0,5 %). Ориентация (таргетирование) на номинальный рост, а не на конкретный целевой показатель инфляции обеспечивает политиков большей гибкостью в борьбе с колебаниями экономики. Как отмечает один блогер, пишущий на экономическую тему, «это тайный способ временного повышения целевого уровня инфляции без нежелательных последствий, которые возникают, когда то же самое делается явно» [607]. (Эту же идею высказывали и другие уважаемые эксперты, в том числе колумнист New York Times Пол Кругман.) Таким образом, ваше отношение к идее таргетирования номинального ВВП, скорее всего, во многом определяется вашим отношением к тому, как ФРС изменяет свой целевой ориентир по инфляции.

Бен Бернанке указывает еще на одну, более прагматичную проблему: таргетирование номинального ВВП требует от широкой общественности глубокого понимания действий ФРС, в том числе понимания концепции движущейся цели по инфляции. Понятно, что сформировать ожидания рынка относительно движущейся цели намного труднее. А если инфляционные ожидания общества не отслеживают того, что пытается сделать ФРС, политика работать не будет.

В данном случае важно то, что ФРС всегда ищет более эффективные инструменты. Когда ФРС возглавил Пол Волкер, система занималась в первую очередь управлением процентными ставками. Под его руководством она перешла на политику управления денежной массой, что наделило ее достаточно большими полномочиями для борьбы с инфляцией. В 1990-е годы ФРС, возглавляемая уже Гринспеном, перешла на таргетирование инфляции, хотя пока и без формального ориентира. Бен Бернанке установил четкий целевой ориентир по инфляции — 2 %. Каких формальных усовершенствований нам ждать в будущем?

Должен ли центральный банк вскрывать пузыри? Пузыри на рынке активов — наши верные «друзья» эйфория и паника — проклятие любой финансовой системы. Такие пузыри для финансов — то же самое, что дорожно-транспортные происшествия для транспортной системы. Мы всегда стараемся найти лучший способ минимизировать от них ущерб с учетом неизбежных движущих факторов. Насколько активно центральный банк должен использовать кредитно-денежную политику для предотвращения выхода пузырей из-под контроля, вместо того чтобы смягчать удар после того, как неизбежные аварии уже произошли, — если, конечно, он вообще должен это делать? Многие экономисты считают, что центральным банкам следует «дуть против ветра», повышая процентные ставки при первых же признаках образования пузыря на рынке активов. Более высокие процентные ставки остудят эйфорию и сделают панику, если она все же возникнет, либо менее вероятной, либо менее вредоносной. ФРС часто обвиняют в том, что она, удерживая в 2000-е годы ставки на слишком низком уровне, способствовала пузырю на рынке недвижимости. Комиссия по расследованию финансового кризиса опровергла это объяснение причин кризиса, указав, в частности, на то, что такие пузыри возникали и в других странах, реализующих гораздо более жесткую кредитно-денежную политику.