Уильям Истерли - В поисках роста: Приключения и злоключения экономистов в тропиках

О Возможность получить высокий доход в будущем — мощный стимул для активных действий. Что же может помешать этому стимулу оказывать влияние на бедных людей? Если разницу в доходах и в динамике роста определяет главным образом технология, почему же не все бедные страны осознали это и не поспешили прибегнуть к современным техническим достижениям? Чтобы найти ответ, надо понять, что такое возрастающая отдача. А также что такое утечки, соответствия и ловушки.

Истории об утечках, соответствиях и ловушках заставляют экономистов размышлять над удивительными фактами. Почему скромные инвестиции бангладешского предпринимателя по имени Нурул Куадер в фабрику по производству рубашек так напугали текстильную промышленность США? Что общего у бракованного кольца, из-за которого взорвался космический корабль «Челленджер», со слабым развитием экономики Замбии? Как связано образование городских гетто с нищетой в Эфиопии? И как все-таки утечки и соответствия удерживают бедных в ловушке бедности?

Давайте более внимательно рассмотрим стимулы к росту. Рост — это процесс обогащения. А обогащение — выбор между потреблением сегодняшним или завтрашним. Если я резко сокращу свое потребление и сохраню значительную часть заработанных денег, то через несколько лет буду богаче. Ведь я смогу распоряжаться и заработком, и процентами со сбережений. Если же я буду проедать весь свой заработок, то, кроме него, у меня никогда ничего и не будет.

При старых представлениях о росте, однако, считалось, что в долгосрочной перспективе сбережения в масштабе всей экономики не оказывают на него влияния. Рост определялся фиксированным темпом технического прогресса.

Принцип убывающей отдачи означает, что увеличение сбережений в масштабе всей экономики приведет к снижению процентных ставок до уровня, пока сбережения не останутся на уровне, необходимом для поддержания технического прогресса. И долгосрочные темпы роста независимо от стимулов к сбережению будут соответствовать темпам этого прогресса,

Но правда ли, что отдача на капитал убывает? Новые теории роста утверждают, что это не так [1] Главным образом я имею в виду модель Rebelo 1991. . Как же? Ведь увеличение количества машин при прежнем количестве работников приведет к снижению отдачи от каждой машины! Не спешите с выводами. Секрет здесь в том, что люди могут накапливать технологический капитал — знание новых технологий, которые экономят рабочую силу [2] См. Romer 1986, 1990, 1992, 1993. .

Вы скажете, что это напоминает теорию Солоу, по мнению которого технический прогресс обеспечивает возможность роста, и будете правы. Модификация же взглядов Солоу состоит в том, что технология, как и все остальное, что помогает при том же количестве рабочей силы достигать более значительных результатов, должна реагировать на стимулы .

Ключевая идея проста. Принцип убывающей отдачи предполагает, что объем одной из составляющих производственного процесса, например рабочей силы, постоянен. Но предприниматели в погоне за прибылью будут искать способы преодолеть этот барьер. Они устремятся к новым технологиям, сокращающим трудозатраты.

Влияние стимулов на рост — это существенное изменение модели Солоу, согласно которой рост в долгосрочной перспективе всегда определяется техническим прогрессом, происходящим по внеэкономическим причинам. Мы же говорим об изменении стимулов, которые приводят к изменению темпов экономического роста.

Но у технологии есть некие странные свойства. Техническое знание должно утекать от одного человека к другому. Потенциал технических достижений реализуется, только когда высококвалифицированные индивиды соответствуют друг другу по квалификации. А индивиды с низкой квалификацией могут оказаться на обочине процесса и застрять в ловушке .

В апреле 1980 г. Нурул Куадер наблюдал, как на его новой фабрике по производству рубашек — Desh Garments Ltd. — в Бангладеш изготавливаются первые рубашки. До запуска Desh Garments текстильная промышленность Бангладеш была на зачаточном уровне. В 1979 г. в ней насчитывалось всего сорок рабочих [3] Уровень занятости за 1978-1979 гг., согласно Bangladesh Bureau of Statistics 1985, p. 418 (одежда производственных рабочих, за исключением обуви). World Bank 1987 дает следующие средние данные по экспорту готовой одежды Бангладеш в 1972-1975-м и 1975-1980 гг. соответственно: -0,00 и 0,17. .

На машинах Куадера за первый год работы было выпущено 43 000 рубашек [4] Rhee and Belot 1990, p. 8. . В среднем их продавали по цене 1,28 доллара за штуку, так что общая выручка составила 55 500 долларов. В 1980 г. эта сумма составляла менее одной десятитысячной от общего экспорта Бангладеш. Даже по бангладешским масштабам предприятие Куадера было небольшим [5] Экспорт за 1980 г., по данным International Monetary Fund, International Finance Statistics yearbook, series 77aa, d. .

Интереснее то, что произошло потом. Потому что дальше начинается история об утечках, неожиданных последствиях и возрастающей отдаче. Так вот, ныне Бангладеш производит и экспортирует рубашки и другую готовую одежду на сумму почти два миллиарда долларов в год. Изделия текстильной промышленности составляют 54 % всего экспорта страны [6] World Bank 1996b, p. 14: 54 процента 3,45 млрд. долларов экспорта в 1994-1995 гг. . А произошло это в результате создания фабрики Нурула Куадера, которой за первый год работы удалось достичь объема продаж в 55 500 долларов.

Чтобы понять, как 55 500 долларов Куадера превратились в два миллиарда, нужно вернуться на шаг назад — к периоду, предшествующему основанию фабрики. Куадер, бывший чиновник с массой связей в международных кругах, вознамерившись открыть первую в Бангладеш фабрику рубашек, нашел себе союзника по бизнесу. Его партнером стала южнокорейская корпорация Daewoo, крупный мировой производитель текстиля. Daewoo тогда подыскивала новую базу, чтобы избежать действия квот на ввоз готовых текстильных изделий, введенных американцами и европейцами на корейскую продукцию. Бангладеш эти квоты не касались, поэтому открываемое здесь при поддержке Daewoo предприятие давало южнокорейской компании хороший шанс поставлять рубашки на закрывшиеся для нее рынки.

В 1979 г. Daewoo и компания Куадера Desh Garment Ltd. подписали договор о сотрудничестве. Главный смысл соглашения заключался в том, что Daewoo обязуется за свой счет обучить 130 работников Desh на предприятии корпорации в Пусане. Desh за это обещала выплачивать Daewoo роялти и комиссионные в размере 8 % от выручки [7] Rhee and Belot 1990, pp. 6-7. .