Владислав Дорофеев - Кризис есть кризис: Лидеры российской и мировой экономики о путях выхода из кризиса

– Особенность нынешней ситуации в том, что пострадали все, выигравших пока не заметно. Не стал исключением и аудиторский бизнес. Сейчас все изучают возможность любым образом снизить операционные издержки, частью которых является и оплата услуг аудитора. Разве можно упустить счастливую возможность поторговаться за каждую копейку! Кое-кто рассчитывает уйти от острых проблем путем замены аудитора с устойчивой репутацией и более высокой стоимостью услуг на более покладистого и, соответственно, дешевого. Но это тупиковый путь, негативный сигнал для рынка, которому еще потребуется объяснить факт отказа от услуг аудитора с репутацией и переход на обслуживание в компанию, которая менее известна, не может застраховать свои риски, не располагает отработанной методологией, не может обеспечить устойчивое профессиональное развитие. Поэтому таких случаев не слишком много. Во всяком случае, наши клиенты достаточно стабильны в этом отношении.

– Изменились ли расценки на услуги аудиторов? Нет тенденции к получению тех же услуг за меньшие деньги или большего числа услуг за ту же плату?

– Я бы не ставил так вопрос. Тарифы на услуги аудиторов номинально не снизились, но многое сделал рынок, та же девальвация, например. Конечно, мы реагируем на финансовые трудности клиентов: в меньшей степени думаем о марже, стараясь за счет более фокусной настройки услуг, знания отрасли и клиента оптимизировать свои рабочие процессы и затраты. Нам тоже важно, чтобы клиенты, оказавшиеся в сложном финансовом положении, выжили. Мы идем им навстречу, веря, что это окупится потом, когда рынок оживится. Что касается желания клиентов сэкономить на стоимости аудиторских услуг, то сейчас в мире явно наметился долгосрочный тренд к переходу на более экономичное аудиторское обслуживание без потери качества – от компаний «большой четверки» в компании так называемого среднего эшелона, который на глобальном уровне возглавляет сеть BDO. Я это очень хорошо вижу на примере Европы – как старший партнер BDO, отвечающий за развитие офисов сети в 11 европейских странах. Россия в этом плане тоже не исключение, и в нашей практике таких переходов в последнее время все больше. Аудиторские компании среднего эшелона достаточно велики, чтобы быть независимыми по отношению к любому клиенту, и одновременно не так громоздки и неповоротливы, чтобы не видеть его проблем.

– Насколько отчетность российских банков и их клиентов отражает их реальные проблемы? Не участились ли в кризис случаи фальсификации отчетности с целью получения финансирования?

– Отчетность за 2008 год откроет глаза на многое. Вряд ли на этот раз она будет приукрашена, а если и будет, то скорее в сторону преувеличения масштабов бедствия. Расчет на то, что на фоне больших потерь, которые сейчас очень легко объяснить, потом будет проще показать положительный тренд в развитии. Что касается фальсификации отчетности, то «рисуют» отчетность обычно там, где это позволяет так называемое субъективное суждение и нетребовательный аудитор. Чаще всего это относится к оценкам по «справедливой стоимости», финансовым инструментам, маскируют также плохие долги, несбалансированную ликвидность и чрезмерные риски.

– То есть Вы хотите сказать, что требовательный аудитор никогда не поможет своему клиенту оптимизировать отчетность ради получения столь необходимого сегодня для выживания финансирования?

– Самый лучший способ оптимизации – сделать отчетность более качественной. Сейчас у всех сложная ситуация: для тех же банков нет ни одного клиента, который придет и скажет: у меня все хорошо, дайте мне кредит. В такой ситуации, оценивая будущую платежеспособность клиента, смотрят на другое: на его стратегию выживания, на отражение в отчетности реальных и потенциальных рисков, на способность менеджмента доказать, что он может этими рисками управлять или предотвратить их возникновение. Для этого аудиторы сегодня должны быть ближе к клиентам. Речь идет не о сращивании с менеджментом компаний, речь – о совместных усилиях в анализе проблем и поиске их оптимальных решений. Возьмите пресловутую «справедливую стоимость», которая идет в расчет при предоставлении кредитов. В условиях кризиса рыночная цена акций больше не подходит для ее определения, нужно использовать альтернативные механизмы выявления справедливой стоимости компаний – и это также входит в число наших услуг, оказываемых клиентам.

– Тем не менее банки по-прежнему практически не кредитуют реальный сектор…

– Образовался замкнутый круг: кризис порождает неопределенность, которая влияет на поведение людей – самую непредсказуемую вещь на свете, – а оно, в свою очередь, создает хаос и усугубляет кризис.

Поэтому стратегия поведения практически всех участников финансового рынка – принимать на себя как можно меньше риска, выжидать, когда начнется выздоровление экономики. Беда в том, что не все могут эффективно законсервировать бизнес и продержаться в таком состоянии долгое время: постоянные и операционные издержки велики, давит долговая нагрузка, банки отказывают в кредитовании текущих операций.

– Интересно, что активизация сотрудничества аудиторов с государством происходит на фоне выраженного им недоверия в части оценки клиентских рисков… В частности, премьер-министр Владимир Путин в Давосе предложил реформировать стандарты бухучета, аудита и системы рейтингования на основе способности компаний генерировать добавленную стоимость, а не «разного рода субъективных представлений».

– Кризис доверия участников рынка друг другу, естественно, влияет на отношение к финансовой отчетности и аудиторским заключениям. Даже репутация, признанный бренд аудитора, не всегда срабатывает. И сейчас основные риски аудиторов – репутационные. Но в задачи самих аудиторов не входит оценка рисков бизнеса их клиентов. Аудитор подтверждает достоверность отчетности, и у многих игроков, не переживших кризис, она была достоверной. Скажем, если бизнес банка Northern Rock был основан на том, чтобы занимать «коротко», а ссужать деньги «длинно», делая прибыль на принятии риска ликвидности, то в чем можно обвинить аудитора, подтверждавшего его отчетность? Эта отчетность сама кричала громче всех о таких рисках, но кто-то разве желал слышать об этом? Или возьмем инвестиционные банки. Разве банковские регуляторы не знали о том, что их «финансовый рычаг» зашкаливает за 1:30, когда по «Базелю» банкам всего-то дозволено иметь 1:10–12? Американский инвестиционный дом Bear Sterns, компания с 85-летней историей, пережившая Великую депрессию и лопнувшая первой, публиковала свою отчетность, не искажая ее. Мы имеем дело не с кризисом отчетности, а с кризисом искаженной мировой финансовой системы.