Александр Аузан - Договор-2008

Джон Ролз по существу попытался определить справедливость, как набор правил или принципов общественного устройства, с которыми согласны разные люди, при условии, что эти люди не знают, какую позицию они займут в обществе. Я бы лучше употребил другую аналогию. Представим себе, что наши дети должны будут жить в обществе без нашей поддержки. Нам нужно будет представить и между собой согласовать те правила, по которым им придется жить. При этом мы не знаем кем они будут: предпринимателями, археологами или политиками. Будут ли они богатыми или бедными. Мы будем приспосабливать эти правила под неизвестную ситуацию, под жизнь неизвестного человека. К чему же сводятся эти правила?

Для того, чтобы понять к каким простым трем критериям сводятся правила справедливости, давайте возьмем экстремальный случай. В Россию едет иностранный агент, ну, скажем, британский. Я вам напомню анекдот о том, как глава разведывательной службы призывает агента, которого он хочет послать в страну, и говорит: “Вы будете работать в стране под хорошей легендой. Вы миллионер, у вас кадиллак, у вас длинноногая секретарша, сейчас, одну минуточку, я должен согласовать вопрос с финансовым менеджером”. Звонит менеджеру, вешает трубку и говорит: “Так, концепция поменялась. Вы бомж и живете на свалке”. Вот, исходя из изменения концепции, какие три вещи принципиально важны для агента, беседующего с главой разведки, посылающего агента в Россию? Во-первых, ему важно, чтобы у него было право голоса, причем такое же, как у посылающего его человека. Чтобы он мог сказать: “Нет, не поеду”. Ролз это называет “равные права свободы”. Во-вторых, ему существенно, чтобы раз уж он бомж, оказавшийся на свалке, чтобы можно было сделать карьеру и потом, может быть, стать миллионером с кадиллаком, секретаршей. Значит, его интересует вертикальная мобильность, открытость позиций для карьеры. И наконец, разрывы ведь могут быть разными. Почему обязательно бомж? Может, просто работница текстильной фабрики — та точка, с которой надо начинать карьеру. Вот это третий критерий, который касается, так называемых справедливых неравенств, то есть тех неравенств, которые, с точки зрения контрактарианской теории Ролза, обеспечивают улучшение положения тем, кто находится в нижних позициях этих самых неравенств.

Казалось бы, имея эти три критерия, дальше можно построить некую модель справедливости. Но я бы оставил эту работу философам и романтикам, при этом, честно говоря, я полагаю, что модель совершенной справедливости построить невозможно. Не потому, что люди плохие, а потому что люди разные. Проблема состоит в том, что разные люди должны договориться о том, каковы эти самые правила. Какие должны быть разрывы, как должны быть устроены лифты и как должен быть обеспечен равный доступ к правам свободы. Оставим теперь в покое не только философов, но и британскую разведку и гарвардский университет. Давайте перенесемся теперь на российскую почву и попробуем понять, какие факторы будут влиять на позицию людей. Как по каждому критерию могут различаться взгляды каждой группы населения?

Начнем с равного доступа к свободам. Вообще, почему с этого надо начинать? Джон Ролз говорит о первом лексическом правиле, о том, что вся модель справедливости не работает, если свободу можно обменивать на благосостояние. Это довольно важное положение, я считаю, что мы имеем сильную отечественную иллюстрацию того, почему и как это положение работает. На сегодняшний день представления о справедливости в обыденном сознании во многом связаны не с будущим, а с прошлым. Утверждается, что такая справедливость была в Советском Союзе. Причем так, шаг за шагом мысль движется назад, потому что вроде бы при Брежневе все было не совсем так, и коррупция была. И при Хрущеве не совсем так, номенклатура уже кристаллизовалась, вот при Сталине очень четко работал один из трех названных критериев — вертикальный лифт. Человек мог с самого низа подняться до самого верха. Каким путем? Выдвиженчество и донос. Доносом легко убирается тот, кто вверху, и выдвиженец движется выше, выше и выше, правда потом может тоже стать жертвой такого доноса. Это лифт, который движется на крови. А почему он так движется? Потому что люди отдали права свободы в обмен… Я не могу даже сказать, что на социальные гарантии, потому что социальные гарантии пришли позже. Скорее на возможности развития, на возможности выхода из патриархального состояния. Действительно работали многие институты. Например, армия была институтом справедливости, в том смысле, что рабоче-крестьянская красная армия — это один из этажей, или один из способов как подняться наверх из крестьянской глубинки. Но на самом деле, нарушение первого правила приводило к искажению всего остального. Потому что, если даже люди этого не помнят, то последующие исследования это показали, что не было там никакого имущественного равенства, потому что Мансур Олсон, американский экономист, он вообще сказал, что сталинская система по существу придумала особый налог, инфрамаржинальный налог, там изымался не прибавочный труд, а необходимый. На чем все держалось? В самом низу, в колхозной системе? На том, что забирали даже семенной фонд, но этим обеспечивалась работоспособность, а дальше чем выше положение, тем меньшую долю необходимого забирают, и большую долю прибавочного продукта добавляют. Но надо сказать, что эта система не только несправедлива в системе разрывов, но и неэффективна. Потому что в итоге за системой распределителей скрывалась очень странная результирующая картина. Член ЦК он ведь за своими заборами и закрытыми дверями распределителя получал примерно уровень благосостояния европейского среднего класса. Я подозреваю, что и член политбюро ЦК получал несильно больше, но может быть, это был upper-middle class. До высшего класса-то они не поднимались.

Действительно, если ломается первое звено в этой модели, даже если работает такая штука как вертикальная мобильность, дальше начинаются серьезные проблемы и вся модель начинает рассыпаться. Однако, с этим первым критерием есть великая проблема, которая и обусловливает разные отношения людей к первому критерию справедливости. Какая проблема? Права свободы — это не только благо, это ещё и большие издержки, которые надо нести. Этими правами надо распоряжаться. И вот когда становится ясно, что это работа, оказывается, что есть два фактора, которые будут воздействовать на то принимают на себя люди эту работу или нет. Первый фактор — это образование. Потому что образованный человек легче управляется с правами свободы, он снижает издержки. Второй фактор — это достаток, имущественное благосостояние. Потому что даже если некий богатый человек не сильно образован, но он понимает, что принимаемые в государстве решения сильно повлияют на размеры его благосостояния, будут увеличивать или уменьшать размеры его активов, тогда у него появляется другой мотив пользоваться правами свободы. Может быть, он не очень умело ими пользуется, но зато ему понятна выгода или проигрыш оттого, что он не пользуется или хорошо пользуется этими правами свободы.