Александр Аузан - Договор-2008

Есть, конечно, и третий вопрос, который связан с построением этого лифта без лифтера, это вопрос выхода в бизнес. Потому что то, что в последние 5–7 лет делалось (хочу ещё раз повторить, что в первый период президентства Путина были достигнуты определенные результаты по снижению административных барьеров на рынке, мониторинги всемирного банка это показывают), это не относится ко входу новых людей. Это относится к тем, кто уже там. И это снижение барьеров больше для средних, чем для мелких, для тех, кто внутри, а не для тех, кто хочет туда войти. Поэтому вот эта модель, она у нас ещё не выстроена. Она по виду самая либеральная, самая соответствующая либеральным идеям. Но не дай Бог, если либералы будут настаивать на прежней мысли, что либеральный путь к справедливости состоит в том, чтобы предоставить все естественному течению, только легализовав этот процесс. Этого мало.

В любом случае необходимы вложения в институты, перестроения, для того, чтобы этот лифт двигался. Тем не менее, я не склонен утверждать, что и эта модель относится к большому количеству людей. Это не так. Потому что если люди не склонны к риску, конкурсно-бюрократической карьере или предпринимательству, если они не склонны к конкуренции, но при этом могут быть вполне активно настроены, то им потребуется уже совершенно иная модель.

Главная проблема третьей модели справедливости, проблема для большого количества людей, не желающих конкурировать и рисковать, знаете в чем? Сейчас все больше и больше разговоров о демографическом кризисе, о том, что нас мало и нас все меньше. Но в каком-то смысле нас слишком много. В стране эффективных рабочих мест миллионов сорок. А нас 140 с лишним миллионов. Вот топливно-энергетический комплекс и ещё немножко — это то, что с точки зрения мировой экономики обеспечивает реальный доход.

Третьей моделью справедливости являются рабочие места. Эффективная занятость. Потому что, понимаете, какая штука, даже в нынешних, конъюнктурно благоприятных условиях распределение пирога не может обеспечить справедливости. Есть формальные доказательства этого, есть понятия совершенной и несовершенной процедурной справедливости. Я не буду в скучные вещи погружаться, а скажу только вывод, что с точки зрения этих формальных исследований справедливости невозможно справедливо разделить манну небесную. В наших российских условиях — манну подземную. То, что не есть результат кооперации, то, что не создано, а досталось, не подлежит справедливому распределению.

В принципе, какую проблему мы решаем? И почему нас часто обманывает сама постановка этой проблемы? Кажется, что чрезмерный разрыв в доходах — вот его нужно сократить. Индекс Джини, коэффициент фондов, на поверхности мы видим очень большой разрыв дохода. И мысль напрашивается такая: давайте известными методами сократим разрыв дохода. Знаете, что мы получим, если известными методами сократим разрыв дохода? Задача ведь не в том, чтобы коэффициент понизился, а в том, чтобы это уменьшение разрыва улучшило положение тех, кто внизу, а не ухудшило положение тех, кто вверху. Если мы просто напросто начнем сокращать разрыв дохода, мы просто подрежем эффективность, мы уничтожим стимулы для большого и среднего бизнеса, мы, конечно, сократим этот разрыв, но в абсолютном смысле мы ухудшим положение тех, кто внизу. Да, конечно, мы сначала ухудшим положение тех, кто вверху, а уже потом тех, кто внизу. Но в итоге мы проигрываем, а не выигрываем от такой операции. У этой проблемы есть решение, и оно в итоге будет связано с созданием рабочих мест. Потому что нужно воздействовать не на доходы, а на расходы, причем экономисты давно знают, как это делается. Знают, но не очень любят повторять этот рецепт. Могу объяснить почему. Это феномен, с которым не первый раз мы имеем дело. Гунар Мюрдаль, нобелевский лауреат, первый из институциональных экономистов, получивший премию за свою книгу “Драма Азии”, в этой книге написал, что целый ряд решений, довольно очевидных не принимается по той простой причине, что экспертам лично эти решения невыгодны, поскольку они принадлежат к среднему классу. И любые решения, невыгодные среднему классу, экспертами обычно блокируются. Например, налог на недвижимость, на землю, на квартиры, на дачи. В принципе, этот налог богатые переносят легче, они ж богатые. Тяжело переносит средний класс. Есть, правда, группа, для которой этот налог практически смертелен — это коррумпированное чиновничество. Им очень трудно легально владеть собственностью и при этом платить эти самые налоги. Но препятствием на пути к такому решению будут стоять представители среднего класса, и я очень хорошо их понимаю.

Это одна часть решения, но есть и вторая. По существу, что нужно сделать, чтобы стали образовываться рабочие места? Нужно изменить структуру расходов тех, кто вверху. Сейчас образование доходов внизу происходит из-за “просачивания” богатства вниз. Нельзя сказать, что рабочие места не образуются. Образуются. Но такие специфические рабочие места. Крупье, например, и даже сомелье, не побоюсь этого слова. Это новые рабочие места. Такого в наших справочниках, может, даже и не было. Понятно, что это не эффективный путь, он не может обеспечить для большого количества людей достойный выход на решение по третьему критерию справедливости.

В итоге нужно сделать две вещи: первое — затруднить роскошь, второе — облегчить инвестиции. Причем второе сделать не проще, чем первое. Почему? Потому что издержки, барьеры, при совершении инвестиций — кому издержки, а кому доходы. Трансакционные издержки — это почти всегда чьи-то доходы. Мы, я думаю, представляем себе, почему обречен такой замечательный национальный проект как доступное жилье? Потому что в структуре цены жилья вы обнаружите кроме собственных издержек, которые несет строитель, очень много рентных доходов разного вида. От монопольных доходов строительных фирм, которые по странному стечению обстоятельств в ряде регионов Российской Федерации, принадлежат членам семьи мэра того или иного города, это не чисто московское явление, господа, до рентных доходов, которые получают разного рода лицензионные, экспертные и прочие конторы. Образуется такой высокий уровень издержек, который крайне затрудняет всякого рода инвестиции. А отсюда, между прочими постановка о возможности диверсификации экономики и экономического роста, без которого третья модель не работает. Понимаете, если применять, я бы сказал, аэродинамические аналогии, серьезным фактором того, полетит аппарат или не полетит, является не только горючее, которое мы готовы туда заложить и сжечь, но и форма самого аппарата. Если мы не снижаем силы трения, если мы пытаемся вместо ракеты запустить колхозное поле, оно не полетит. Мы сожжем всю нефть и весь газ страны, но колхозное поле все равно в космос не поднимется. У него парусность очень высокая. Нужно снижать издержки, а вот это снижение издержек есть снижение доходов определенных доминирующих групп. Поэтому я бы сказал, что по этой третьей модели, которая касается очень большого количества людей, существуют простые признанные решения. Но они противоречат интересам других групп довольно серьезно.