Евгений Майбурд - Введение в историю экономической мысли. От пророков до профессоров

Поначалу кажется, что различие между подходами Рикардо и Маркса малосущественное и скорее казуистическое. Вскоре увидим, что благодаря этому различию Маркс, еще не преодолев ни одного из затруднений, доставшихся ему в наследство, создал себе дополнительные трудности.

Вспомним обмен стула на три топора (см. главу 14). Вспомним сказанное нами про различие трудовой деятельности столяра и кузнеца. По Марксу, один труд приравнивается к другому в определенной пропорции, причем оба измеряются не чем иным, как рабочим временем. На каком основании между столь разнохарактерными работами может устанавливаться какое-либо равенство?

Маркс говорит нужно различать два качества в одном и том же виде труда. С одной стороны, это конкретная трудовая деятельность — со всеми ее приемами и особенностями, — преследующая определенный результат — скажем, тот же стул. Это конкретный труд. С другой же стороны, любая трудовая деятельность представляет собой просто "расходование человеческой рабочей силы", "расходование человеческого мозга, мускулов, нервов, рук и т. д." Это абстрактный труд. Столяр расходует свои мускулы, нервы и пр. Кузнец тоже расходует свои мускулы, нервы и пр. Вот в этом смысле, т. е. как абстрактный труд, затрачиваемый на изготовление товаров, стул может быть приравнен к трем (условно, условно!) топорам. Именно абстрактный труд представлен в ценности товаров.

Столяр работает пилой, рубанком, стамеской, молотком, дрелью. Кузнец машет тяжелым молотом В обоих случаях расходуются мускулы, калории… Столяр может вонзить себе занозу, кузнец может получить ожог раскаленным прутом. Там и тут расходуются нервы…

Понятие абстрактного труда, устраняя различие в приемах, движениях и т. п., не снимает другого различия, а именно: в какой мере за 1 час столяр и кузнец "расходуют" свои мускулы и нервы? Или для большего контраста: кузнец и часовщик, сталевар и монтажник радиосхем? Ведь у всех у них расход мускулов и нервов за 1 час может быть различным.

1 час труда часовщика = 10 часам труда кузнеца или наоборот.

1 чел. час кузнеца = 2 ч простого труда, 1 чел. ч. часовщика = 20 ч. простого труда

Если муравьиная куча — это доказательство способности обращать людей в муравьев, тогда, конечно, само существование рынка доказывает, что Маркс правильно объяснил формирование рыночных цен. Только при таком условии.

Тем не менее Маркс считает вопрос решенным и движется дальше. Запомним: ценность продукта труда по теории Маркса должна измеряться затратой труда — но не конкретного и не сложного, а только простого и абстрактного.

…А дальше перед Марксом трудная задача. Теория Рикардо не могла объяснить, почему при обмене между трудом и капиталом нарушается основной принцип этой теории. Если ценности товаров зависят от затрат труда, почему тогда ценность самого труда (т. е. заработная плата) всегда меньше той величины, которая отвечала бы трудовой затрате? По правилу закона трудовой ценности (вернее было бы называть его ' законом трудовых затрат") рабочий должен получать весь продукт своего труда, а получает он только часть этого продукта. В чем дело?

Решение этого вопроса принесло Марксу славу выдающегося политэконома. Вот его ответ: рабочий продает капиталисту не труд свой, а свою рабочую силу. Это два разных товара. Если ценность труда воплощается в его полном продукте, то с рабочей силой дело обстоит совсем иначе. Ценность рабочей силы, как и всякого товара, определяется затратами труда на ее "производство". А что такое "производство рабочей силы '? Это обеспечение жизненными средствами, необходимыми для того, чтобы рабочий мог питаться, одеваться, иметь жилье и пр. Пока рабочий жив и здоров, его рабочая сила воспроизводится.

Итак, ценность (или цена) рабочей силы определяется затратами труда на производство жизненных средств для рабочего. Допустим, рабочему-сталевару, чтобы он мог трудиться, нужно иметь в год 200 кг хлеба, 50 кг мяса, 100 л пива, 1 костюм, пару обуви и т. д. Совокупный труд, который нужен, чтобы произвести все эти вещи, дает годовую ценность рабочей силы данного рабочего. Она никак не связана с его затратами труда в процессе сталеварения. Те 5 тысяч тонн стали, которые он выплавляет за год, содержат больше труда, чем годовой набор жизненных средств для этого рабочего (гораздо больше, потому что остается еще прибыль капиталиста). При таком вот теоретическом повороте сохраняется принцип трудовой ценности Рикардо

Действительно, ценность рабочей силы равна цене жизненных средств — так? Рабочий продает эту свою силу капиталисту — почем он ее продает? По той самой цене продает — ведь заработная плата обеспечивает ему как раз весь тот набор жизненных средств. Вот где разгадка тайны заработной платы! Вот почему возможно и одно, и другое — и действие закона Рикардо, и капиталистическая эксплуатация рабочих.

Прибавочный продукт существует не вопреки, а благодаря принципу трудовой ценности! Нельзя не признать, это очень остроумное решение. К сожалению, оно мнимое. ' Что такое рабочая сила? Это "способность к труду", говорит Маркс. Но разве капиталисту требуется от рабочего его "способность к труду"? Пожалуй, ему требуется скорее осуществление этой способности на деле, чем сама эта способность, не так ли? Очень способного к труду лентяя он выгонит немедля. В древности существовало такое явление: человек сам продавал себя в рабство.

Свободный человек, лишившись возможности добывать средства к жизни самостоятельно и не имея перспектив на ближайшее будущее, мог запросто погибнуть от голода и болезней. Если он по каким-то причинам не уходил в разбойники, ему оставалось одно — продаться в рабство. За это он получал пищу, одежду, жилище и пр. Что в таком случае покупал рабовладелец? Красивые глаза? Болтливый язык? Скверные привычки? Что его интересовало, если не главное — какую пользу он извлечет из этого приобретения?

Пользу же он видел лишь в способности раба выполнять какую-то работу. Один раб мог быть у него землекопом, другого он мог поставить надсмотрщиком за землекопами, третьему мог поручить наливать себе вино во время трапезы — так или иначе, покупая раба, он покупал не что иное, как способность данного человека делать что-то полезное, т. е. его способность к труду. Однако, нанимая рабочего, капиталист не покупает себе раба. И рабочий, нанимаясь на работу, не продается в рабство, сколько бы мы ни слыхали слов о "рабстве у капитала", "порабощении труда" и т. п. Если же рассуждать так, как это принято в научном анализе, то рабочий — не раб, а капиталист — не рабовладелец.