Сергей ГОРОДНИКОВ - ПОЛИТИКА В ПОНИМАНИИ НАЦИОНАЛ-ДЕМОКРАТА

Преимущества эти были огромными. Чтобы оценить их в должной мере, достаточно сослаться на следующий факт. Когда наполеоновская Франция потерпела поражение в войне с последней коалицией европейских держав, и Бонапарт вынужден был подписать акт о своём отречении, он оставил государство при превосходном финансовом положении дел – правительство не имело долгов и опиралось на значительные запасы золота в своей казне. В то же время британское правительство, правительство самой богатой из стран победительниц, несколько десятилетий расплачивалось по долгам, в которые оно влезло в эпоху наполеоновских войн.

Не захват власти выдающимся генералом, а именно этот характер государственной деятельности Наполеона Бонапарта, направленный на достижение политической устойчивости и на преодоление общегосударственного кризиса после разрушительного господства диктатуры коммерческого космополитизма, сделали бонапартизм нарицательным обозначением определённого вида диктатуры. Его политика не была заранее продуманной. Наоборот, она в значительной мере следовала за его личным наитием, пробуждаемым давлением предметных обстоятельств. Но благодаря проницательному уму, одарённости различными талантами, Наполеон долгое время находил самые верные решения для политического выживания как своего собственного, так и возглавляемого им режима, и с блеском претворял их в жизнь.

Однако подчеркнём ещё раз. Изумительные завоевания Наполеоном значительной части европейского континента стали возможны только вследствие использования им самого прогрессивного для того времени идеологического оружия, а именно, гуманитарного либерализма, ударной мощью которого генерал Бонапарт сокрушал традиции феодализма. Возможности применения этого оружия определили территории, над которыми наполеоновская империя установила контроль и государственное управление. Поражения Наполеона и его армии начинались там, где либерализм в качестве идеологического оружия оказывался бессильным из-за отсутствия соответствующей среды городских семейных собственников, такой среды, которая была бы кровно заинтересованной в утверждении своей собственной буржуазно-капиталистической власти. Провал египетской экспедиции Наполеона, поражения элитных частей империи в испанской войне, сокрушительное поражение самого императора в расцвете его могущества при войне с Россией на её территории – явно очерчивают сложившиеся в то время неписанные границы возможностей применения идеологического оружия мировоззренческого буржуазного либерализма.

Развитие политических событий во время Великой французской революции оказалось как бы классическим примером для всех последующих буржуазных революций XIX и ХХ столетий. Буржуазно-демократические революции в других странах на разных континентах таким же образом всегда перерастали в Национальные революции, которые осуществлялись военными режимами авторитарной государственной власти. Но в подавляющем большинстве случаев военные режимы оказывались по своей сути военно-полицейскими хунтами, часто порождали подпольные политические и партизанские движения против осуществляемой ими политики, потому что у них были ограниченные ресурсы, и они не в силах были добиться социальной устойчивости и не имели необходимой идейно-политической воли для внешней экспансии. Ибо в них не было промышленных производительных сил мировой значимости, восстановление которых кровно зависело бы от расширения сбыта товаров на внешних рынках, а потому в этих странах не могли появиться передовые социальные идеологии или политические силы семейных собственников, способные навязать диктатуру промышленного интереса и стать опорой для внешней экспансии, способствовать её успешному проведению.

Лишь несколько режимов осуществления Национальных революций оказались действительно бонапартистскими. А наиболее близким к классическому бонапартизму в ХХ столетии был режим Гитлера и национал-социалистов в Германии.

На каких же предпосылках он зародился?

Накануне Первой Мировой войны Германия стала самой индустриальной страной Европы и второй по промышленному производству державой в мире, уступая первое место лишь США. Для создания столь мощной промышленности Германия первой из мировых держав целенаправленной политикой правительств, начиная с правительства Бисмарка, избавилась от безграмотности населения, в ней быстро развивались науки, передовая инженерия, выстраивалась стройная государственная система образования, возникала среда влиятельной гуманитарной интеллигенции и многочисленного рабочего класса в индустриальном производстве. А за годы Первой Мировой войны был подготовлен огромный корпус офицеров не из представителей юнкерства. Она превратилась в урбанизированную страну, которая больше не могла выдерживать государственную власть с феодальными привилегиями у господствующего класса юнкерского дворянства.

Буржуазно-демократическая революция в 1918 году свалила феодально-бюрократическую государственную власть Прусской империи и созданные этой государственной властью сложные учреждения организации капиталистического промышленного производства и защиты интересов производителей индустриальных изделий. Производственные связи и само производство повсеместно стали распадаться, приходить в упадок. В такой обстановке только спекулятивная и ростовщическая деятельность стала капиталистически прибыльной, и даже сверхприбыльной. Представители коммерческого капитала, который рос, как на дрожжах, стали устанавливать контроль над средствами массовой информации, создали идейную и моральную атмосферу, когда товаром становилось буквально всё, в том числе и власть, подпавшая под их действенный надзор.

Возникновение Веймарской республики происходило под политическим влиянием идеологического господства гуманитарного либерализма, который всегда и везде обосновывал господство коммерческого политического интереса. На его философской основе была создана Конституция Веймарской республики, которая разделила представительную власть на законодательную и исполнительную. Спекулятивная буржуазия захватила ключевые рычаги исполнительной власти и утвердила её, как диктатуру коммерческого космополитизма. Таким образом страна конституционно теряла политическую независимость и экономическую самостоятельность, а её экономика через посредство коммерческих фирм и спекулятивно-ростовщических банков начала бурно вовлекаться в мировой экономический рынок буржуазно-капиталистических государств Великобритании, США, Франции, Нидерландов. Коммерческие фирмы Германии принялись почти беспошлинно завозить товарную промышленную и сельскохозяйственную продукцию из уже сложившихся буржуазно-капиталистических государств, в основном из США, тем самым подрывая не готовые к рыночной конкуренции внутренние промышленные и сельскохозяйственные предприятия, к тому же финансово надорванные войной и не имеющие средств для конверсии военного производства. Собственной германской продукции, предназначенное для каждодневного потребления, становилось всё меньше, и коммерческие фирмы и банки, которые завозили такую продукцию, перекачивали производственный капитал из Германии в США речным потоком, и ручьями – в Британию, во Францию, в Нидерланды.