Григорий Марченко - Финансы как творчество: хроника финансовых реформ в Казахстане

Есть еще проблема так называемого «инвестиционного климата». Руководство страны, представители финансовых властей – министр финансов, председатель Центрального банка – все поголовно стоят горой за его улучшение. Но конкретный инвестор взаимодействует не с ними, а с районной налоговой инспекцией, с районным судом, с пожарными, санитарно-эпидемиологической станцией и так далее. А там работают люди, которые руководствуются другими подходами. Общие задачи, которые стоят перед страной, их мотивируют слабо. Собственная недокапитализированность является для них более сильным стимулом, нежели задача укрепления национального инвестиционного климата. Причем в частной беседе они горячо ратуют именно за укрепление и даже помыслить не могут, что их действия наносят этому делу серьезный ущерб.

Впрочем, постепенно положение меняется. Судьи в Казахстане – самые высокооплачиваемые чиновники. Судья Верховного суда получает больше, чем премьер-министр, судьи районных судов зарабатывают порядка 400–500 долларов. И объективно суды стали более независимыми. Кроме того, вообще дело далеко не всегда в коррупции. Практика показывает, что ошибки часто вызваны обычным непониманием. Судья не разбирается в финансовых вопросах просто потому, что не имеет соответствующих знаний. Но ведь судебное решение все равно принимать надо – вот и поступает человек по интуиции. Поэтому для судейского корпуса должна быть создана постоянно действующая система финансового обучения. А в идеале должны также возникнуть специализированные суды с финансовым уклоном.

Если мы хотим построить нормальную экономику, права инвестора следует защищать. Сейчас, когда начнут запускаться механизмы секьюритизации, поведение судов станет принципиальным моментом. Можно принять самые хорошие законы, но если будет вынесено хотя бы одно судебное решение не в пользу инвестора, то внедрение передовых финансовых механизмов в национальную практику на этом закончится. Поэтому теперь, когда в Казахстане принят закон о секьюритизации, имело бы смысл широко разъяснять среди судейских его основные положения: зачем создаются SPV, как происходит уступка прав требования и так далее. Кроме того, Верховный суд может выносить по делам такого профиля решения, обязательные для судов более низкого уровня. Когда все расписано, возможностей для произвола гораздо меньше.

При правильном решении этих проблем у фондового рынка Казахстана есть шанс постепенно раскрутиться. Для того чтобы привлечь акционерный капитал, компании будут вынуждены раскрывать информацию о себе, делать аудит, переходить на МСФО, проходить процедуры листинга и совершать прочие правильные действия, чего мы все и хотим. А потенциальным андеррайтерам, если они хотят остаться на рынке, придется активно заниматься разъяснительной работой с потенциальными эмитентами. И такая работа непременно принесет плоды. В США в 1950-е годы рынок ценных бумаг был уделом небольшой части населения. Но благодаря активной пропаганде, а также развитию паевых фондов на рынок, с одной стороны, вышли тысячи эмитентов – компаний второго и третьего эшелона, которые ранее развивались как семейный бизнес, а с другой – через паевые фонды стало инвестировать более половины населения. И теперь фондовый рынок США – крупнейший в мире. Даже в Западной Европе национальные фондовые рынки еще не достигли показателей США. А у нас рынок ценных бумаг вообще только стартовал.

Так что на нем сейчас востребован любой практический опыт проведения успешных IPO.

Кстати, Народный сберегательный банк Казахстана (учреждение, в котором я нынче тружусь) провел первичное публичное размещение одним из первых в Казахстане. И, с моей точки зрения, история нашего IPO является вполне питательным материалом для размышлений. Был момент, например, когда наши бумаги, через несколько дней после размещения, торговались на 24 % выше цены размещения. Такой результат демонстрирует далеко не каждый эмитент! И за этим, разумеется, стоит определенная работа.

Все началось с того, что мы поставили задачу привлечения в капитал нашего банка стратегического инвестора. (О преимуществах именно такой структуры собственности кредитного учреждения я в книге говорил достаточно подробно, так что повторяться не буду.) Предпосылкой решения и для акционеров, и для менеджмента банка являлась уверенность в том, что группа «Халык» представляет собой весьма перспективный бизнес. Наш банк – хорошо растущее кредитное учреждение, работающее в регионе с хорошо растущей экономикой. «Халык» – крупнейший в стране банк по доле розничных депозитов и по размеру филиальной сети. Он является третьим крупнейшим банком Казахстана по величине активов. У нас самая высокая в стране рентабельность капитала (38 % по итогам 2007 года). И очень низкий cost to income ratio – 30 %.

Разветвленная филиальная сеть и сильный брэнд дают нам возможность быть ведущим банком по работе с физическими лицами. Наша группа предоставляет в Казахстане и соседних странах услуги на всех сегментах финансового рынка (банковском, страховом, пенсионном, ценных бумаг, лизинговом) и имеет на каждом из этих рынков существенную долю. Скажем, «Халык лизинг» – крупнейшая частная лизинговая компания. Наша доля рынка финансирования строительства и ипотеки составляет не менее 25 %. В ряде сегментов (платежные карточки, зарплатные проекты, агентские услуги, банкоматы, мобильный банкинг, платежи и переводы) мы имеем очевидное конкурентное преимущество.

Мы работаем по европейским стандартам, стремимся предоставить своим клиентам максимально широкий набор финансовых продуктов через максимальное количество точек продаж и намерены лидировать в области финансовых инноваций в регионе.

Таким образом, мы были вправе рассчитывать на то, что инвесторы нас заметят. С этих позиций мы начали вести переговоры примерно с 12 крупными западными финансовыми группами. Достаточно быстро выяснилось, что все они хотят приобрести контрольный пакет – или сразу, или через опцион, но в любом случае готовы становиться нашими партнерами только в случае, если действующие акционеры уступят им полномочия в среднесрочной перспективе. На этом этапе акционеры задавали потенциальным стратегам встречный вопрос: зачем продавать контрольный пакет в банке, самом прибыльном не только в стране, но и в регионе?

Поскольку ответ был очевиден, то после этого раунда переговоров осталось два потенциальных инвестора, согласных на покупку миноритарного пакета акций или схему с владением в равных долях. На этом этапе можно уже было обсуждать цену, чем мы и занялись. Но в результате оказалось, что потенциальные покупатели готовы нам предложить максимум 3,2 так называемых книги (book value), то есть балансовой стоимости простых акций. Поскольку мы считали, что реально «Халык» стоит больше, то было решено искать другой вариант обнаружения рыночной цены. А другого варианта, помимо IPO, не существует.