Григорий Марченко - Финансы как творчество: хроника финансовых реформ в Казахстане

Поэтому мы перешли к режиму dual track, двойной колеи: в вялотекущем режиме продолжали переговоры со стратегическими инвесторами, а параллельно готовились к публичному размещению. Вначале провели тендер среди инвестиционных банков. В качестве наших лид-менеджеров мы хотели видеть две конкретные компании, но с одной из них договориться не получилось, потому что инвестбанк ушел готовить IPO наших конкурентов, о чем потом, думаю, пожалел.

Люди иногда не понимают, что размещению должна предшествовать большая институциональная подготовка. Но реально при IPO объем работы очень большой. На нас работали два инвестиционных банка, четыре юридические компании и, кроме того, наши собственные аудиторы. Оценка бизнеса крупного банка – процесс многоуровневый и трудоемкий. Одна только встреча с аналитиками инвестиционных банков занимала 5–6 часов. У аналитиков было много вопросов к руководству, дополнительно они встречались с отдельными бизнес-направлениями, изучали документы. Юридические компании – в количестве четырех – тоже не остались без дела. Одна фирма прорабатывала вопросы по английскому праву, вторая – по казахстанскому, активное участие в процессе принимали также наши аудиторы. Тем не менее мы уложились в исторически сжатые сроки: сделали все за три месяца.

Теперь я напишу самые главные слова. Мы осуществили IPO быстрее, дешевле и эффективнее всех остальных крупных казахстанских компаний, проводивших размещение.

Во-первых, эффективнее. Начнем с того, что по результатам оценки мы получили мультипликатор P/B = 6,18. А стратеги предлагали нам фактически почти в два раза меньшую цену – 3,2.

Затем мы приняли еще одно правильное решение: как раз оно сделало наше IPO быстрым. Сначала мы планировали размещаться в январе. Но поскольку аудит по итогам девяти месяцев был закончен быстрее, чем обычно, то мы поняли, что успеваем выйти на рынок в декабре. И поспешили делать роад-шоу. Будучи скромными людьми, мы не закупали рейсы целиком, не летали в Хельсинки, Милан, Париж и другие приятные места. Наш маршрут был крайне практическим: Франкфурт, Женева, два дня в Лондоне и два дня в Нью-Йорке. Отправилось всего три человека, и даже такая группа периодически делилась: скажем, мои заместители, Карабаев и Елемесов, ехали в Бостон, а я в одиночку окучивал инвесторов в Нью-Йорке. Таким образом, роад-шоу получилось коротким, но эффективным: мы провели большое количество встреч с инвесторами, в общей сложности более 80. И выйти на биржу смогли очень быстро, еще до Нового года.

Это решение действительно было важным, потому что размещаться можно только в течение 135 дней с того момента, как сделан аудит. В январе на рынке могло появиться достаточно много похожих на нас эмитентов: из России, или из стран бывшего соцлагеря (скажем, Венгрии), или из Центральной Азии (то есть того же региона), или несколько сбербанков (то есть того же профиля). А когда привлечь внимание инвесторов стремятся сразу несколько похожих эмитентов, то с ними приходится серьезно конкурировать. Мы имели случай убедиться в этом, когда в 2006 году размещали свои еврооблигации. В частности, аудит по итогам 2005 года нам тогда сделали не быстрее обычного, и потому на размещение мы смогли поехать только в начале мая. В итоге одновременно с нашими бондами на рынке появились облигации двух казахстанских банков, а плюс к ним бумаги Сбербанка России и еще семи, кажется, других российских банков. С точки зрения инвестора, все эти банки – эмитенты сходного рода бизнеса, и к тому же из соседних стран. Такая конкуренция сказывается на цене размещения.

Когда регион представлен лишь одним эмитентом, а спрос на этот регион и на этот сектор бизнеса на рынке большой – ситуация совсем другая.

До нас в ноябре размещение акций в Лондоне делал «Казкоммерцбанк» (по цене полугодового аудита). Мы вышли на биржу через месяц после них, что получилось очень удачно, потому что они, во-первых, провели определенную разъяснительную работу, рассказывая инвесторам про достоинства казахстанских банков, во-вторых, нам было легче объяснять инвесторам, кто мы такие, именно по сравнению с «ККБ», и, в-третьих, на бумаги казахстанских банков остался определенный неудовлетворенный спрос. Так что с точки зрения времени мы разместились очень удачно, хотя рынок оставался хорошим еще весь январь и даже дольше, до 13 февраля включительно, когда началась коррекция. Мы разместили около 20 % акционерного капитала, часть бумаг была продана нашему основному акционеру, компании «Алмекс», а часть была новой эмиссией, то есть деньги шли в капитал банка. В результате размещения было получено порядка 750 млн долларов.

В смысле эффективности этой операции главным было то, что в соответствии с мультипликатором 6,18 (по книге 2006 года) мы продали наши акции по цене 16 долларов за GDR: это одна из самых высоких стоимостей. Кроме того, спрос на наши бумаги был очень велик: общий объем заявок в 22 раза превысил предложение.

Нас удивило, что очень большой спрос – на 2,2 млрд долларов – генерировался с Ближнего Востока, причем главным образом со стороны богатых индивидуальных инвесторов. То есть чисто теоретически мы могли весь наш выпуск (и даже больше!) разместить среди инвесторов из Саудовской Аравии и ОАЭ, а с товарищами из Лондона и Нью-Йорка не возиться вообще. Хотя мы сделали ровно наоборот. При этом, что поразительно, никакой рекламы у арабов не было: мы туда не ездили, информации им не отправляли, по телефону не разговаривали. Они просто видели через информационную систему биржи, что размещается банк «Халык», что это казахстанский сберегательный банк, – и при этой минимальной информации ставили заявки на покупку.

Это к вопросу о том, какой объем свободной ликвидности существует в мире, – не будет преувеличением назвать его огромным.

Поскольку мы разместились всего на 750 млн долларов, но спрос был значительно большим, то в результате люди продолжали покупать наши бумаги на вторичном рынке. Цена на акции при размещении составляла 16 долларов, а в феврале она поднялась до 24 долларов. То есть курс наших акций за два месяца вырос на 50 %, что тоже является чрезвычайно хорошим результатом. Эмитенту важно ведь не только получить хорошую цену при размещении, но и чтобы потом курс его акций рос.

Потом на рынке начались коррекции: февральская, потом мартовская, потом в начале июня, потом пошли августовские события на американском рынке ипотеки. Курс наших бумаг то падал, то поднимался. Но факты таковы: по состоянию на 1 октября 2007 года (далеко не пик рынка) цена наших расписок составляла около 20 долларов, то есть все равно +24 % к цене IPO. На эту же дату цена акций «Казкома» составляла —25 % к цене размещения, банка «Альянс»… – 40 %, российские Сбербанк и ВТБ тоже торговались по цене ниже (даже существенно ниже) своих так называемых народных размещений.