Ха Джун Чхан - 23 тайны: то, что вам не расскажут про капитализм

Вы находите эту логику странной? Не стоит. Потому что именно эта логика лежит в основе закона о банкротстве, который многие считают «не вызывающим сомнений».

До середины XIX века ни в одной стране не было закона о банкротстве в современном понимании. То, что ранее называлось законом о банкротстве, плохо защищало обанкротившегося бизнесмена от кредиторов, пока он реструктурировал свой бизнес — сегодня в США «Статья 11» предоставляет такую защиту на шесть месяцев. Кроме того, закон не давал банкротам второго шанса, поскольку от них требовалось уплатить все долги, сколько бы времени это ни заняло, если только от этой обязанности их не избавляли кредиторы. Это значит, что даже если обанкротившемуся бизнесмену каким-то образом удавалось начать новое дело, ему приходилось пускать все свои новые доходы на выплату старых долгов, что затрудняло развитие нового бизнеса. Поэтому открытие коммерческого предприятия было делом очень рискованным.

Со временем был сделан вывод, что отсутствие второго шанса серьезно удерживает бизнесменов от принятия рискованных решений. Начиная с 1849 года, когда в Великобритании был принят соответствующий акт, в мире стали принимать современные законы о банкротстве, дающие судебную защиту от кредиторов в период начальной реструктуризации, а главное — возможность для суда уменьшать сумму задолженности, даже против воли кредиторов. В сочетании с такими институтами, как ограниченная ответственность, которая была введена примерно в то же время (см. Тайну 2), новое законодательство о банкротстве уменьшало опасность любого делового начинания и тем самым стимулировало риски, что сделало возможным современный капитализм.

Пока система социального обеспечения дает работникам второй шанс, мы можем говорить, что она выступает для них как закон о банкротстве. Так же, как законы о банкротстве стимулируют принятие рисков предпринимателями, система соцобеспечения стимулирует рабочих быть более открытыми к переменам (и к рискам, которые неизбежно им сопутствуют). Зная, что им будет предоставлен еще один шанс, люди будут смелее, делая изначальный карьерный выбор, и охотнее пойдут на смену работы во время своей в ходе трудовой деятельности.

Что говорят нам данные? Каковы сравнительные экономические показатели стран, отличающихся развитостью системы социального обеспечения? Как уже было сказано, широко распространено убеждение, что страны с более скромной системой соцобеспечения более динамичны. Статистика, однако, эту точку зрения не поддерживает.

До 1980-х годов экономика США развивалась намного медленнее, чем европейская, хотя в США была гораздо менее развитая система социального обеспечения. Например, в 1980 году затраты государства на социальные нужды в пересчете на долю ВВП составляли в США всего 13,3% — по сравнению с 19,9% для пятнадцати стран-членов ЕС. В Швеции эта доля составляла даже 28,6%, 24,1% — в Нидерландах и 23% — в Германии (Западной). Несмотря на это, с 1950 по 1987 годы США развивались медленнее, чем любая европейская страна. В Германии в тот период доход на душу населения увеличивался на 3,8%, в Швеции — на 2,7%, в Нидерландах — на 2,5%, а в США — на 1,9%. Очевидно, что объем социального обеспечения — лишь один фактор, влияющий на экономические успехи страны, но приведенные цифры показывают, что мощная система соцобеспечения вполне совместима с высоким экономическим ростом.

Начиная с 1990 года, когда относительные показатели экономического роста США стали улучшаться, экономика ряда стран с развитой системой соцобеспечения росла достаточно быстро. Например, с 1990 по 2008 годы доход на душу населения в США увеличивался на 1,8%. Это приблизительно столько же, что и за предыдущий период, но с учетом снижения темпов роста экономики европейских стран, США превращаются в одну из самых быстро растущих экономик в «ядре» ОЭСР (точнее, исключая «еще не вполне богатые» страны, такие как Корея и Турция).

Но интересно, что две самые быстрорастущие экономики в «ядре» ОЭСР за период после 1990-х годов — это Финляндия (2,6%) и Норвегия (2,5%), и обе страны обладают хорошо развитой системой соцобеспечения. В 2003 году доля государственных расходов на социальные нужды в исчислении на долю ВВП составила в Финляндии 22,5%, а в Норвегии — 25,1%, по сравнению со средним по ОЭСР 20,7% и с 16,2% в США. Швеция, где система соцобеспечения наиболее развитая в мире (31,3%, то есть в два раза больше, чем у США), демонстрировала темпы роста в 1,8%, что лишь чуть-чуть хуже, чем у США. Если учитывать только 2000-е годы (2000–2008), показатели роста Швеции (2,4%) и Финляндии (2,8%) окажутся намного выше показателя США (1,8%). Правы или не правы были экономисты, говоря о пагубном влиянии системы соцобеспечения на трудовую этику и стимулы к накоплению богатства, подобного происходить не должно.

Конечно, я не утверждаю, будто соцобеспечение — это всегда полезно. Как у всех прочих институтов, у него есть свои достоинства и свои недостатки. Если социальное обеспечение основывается не на универсальных программах, а на целевых (как в США), то оно может сослужить получателям пособий плохую службу. Социальное обеспечение поднимает минимальную зарплату и дает людям возможность не соглашаться на низкооплачиваемую работу с плохими условиями труда, хотя хорошо это или плохо — вопрос точки зрения (лично я считаю, что существование большого числа «работающих бедняков», как в США, — такая же проблема, что традиционно высокий процент безработицы в Европе). Тем не менее, если модель социального обеспечения хорошо проработана и нацелена на то, чтобы предоставить работникам второй шанс, как в скандинавских странах, то она может способствовать экономическому росту, побуждая людей быть готовыми к переменам и тем самым облегчая перестройку промышленной структуры.

Быстро ездить на своих автомобилях мы можем только потому, что у них есть тормоза. Если бы у машин не было тормозов, даже самые умелые водители не осмеливались бы разгоняться свыше 20–30 миль в час, опасаясь аварий и человеческих жертв. Точно так же люди могут идти на риск потерять работу и с большей охотой соглашаться время от времени осваивать новые навыки, если они будут знать, что эти эксперименты не сломают им жизнь. Поэтому «большое государство» может сделать людей более открытыми к переменам, а значит, превратить экономику в более динамичную.

Быстрое развитие финансовых рынков позволило нам быстрее распределять и перераспределять ресурсы. Поэтому США, Великобритания, Ирландия и некоторые другие капиталистические страны, которые либерализовали и открыли свои финансовые рынки, демонстрируют в последние пару десятилетий столь высокие показатели. Либеральные финансовые рынки дают экономике возможность оперативно реагировать на меняющиеся возможности, позволяя ей, тем самым, развиваться быстрее. Да, некоторые перекосы недавнего периода принесли финансовой сфере дурную славу, не в последнюю очередь, в вышеперечисленных странах. И тем не менее, не следует бросаться сдерживать финансовые рынки только из-за одного финансового кризиса — кризисы бывают раз в сто лет, и никто не в состоянии их предсказать, сколь бы масштабны они ни были. Ведь финансовый рынок — ключ к процветанию страны.