Коллектив авторов - В тени регулирования. Неформальность на российском рынке труда

Первоначальная версия методологии ОНПЗ предполагала отнесение самозанятых, чья деятельность протекает на предприятиях со статусом юридического лица, к формальному сектору [Горбачева, Рыжикова, 2002]. Но и она не предусматривала использования более широкого критерия – наличия официальной регистрации независимо от того, как юридически оформлен тот или иной бизнес. Что касается работающих по найму, то по отношению к ним никакие дополнительные критерии (размерный или регистрационный) никогда не применялись. Добавим, что на момент подготовки рукописи книги обсуждалось введение критерия численности занятых для ПБЮЛов, использующих наемный труд.

Более того, при введении критерия размерности данные ОНПЗ не обнаруживают никакого устойчивого тренда к расширению занятости в неформальном секторе. Согласно скорректированным таким образом оценкам, как в начале, так и в конце 2000-х годов уровень занятости в нем находился вблизи отметки 9 %.

См. ежегодные издания под названием «Среднегодовая численность занятых по видам экономической деятельности и формам собственности за… год» (в составе баланса трудовых ресурсов). Росстат и ГМЦ, разные годы.

Он, например, использовался в исследовании В. Гимпельсона и А. Зудиной [Гимпельсон, Зудина, 2011], составившем основу главы 3 настоящей книги.

Строго говоря, отчетность предприятий содержит информацию не о том, какова численность занятого на них персонала, а о том, каким числом рабочих мест (в эквиваленте полного рабочего времени) они располагают. (Дело в том, что, по методологии Росстата, при оценке количества замещенных рабочих мест большинство работников учитываются не как целые единицы, а пропорционально отработанному ими времени.) Это ведет к занижению численности занятых в корпоративном секторе.

В этой работе приводились также альтернативные оценки, рассчитанные по данным обследования Московского центра Карнеги (2000 г.) и Национального обследования благосостояния и участия населения в социальных программах (2003 г.). В первом случае охват работников неформальной занятостью составил около 4 %, во втором – примерно 5 % [Синявская, 2005].

Стоит отметить, что в РМЭЗ при выделении нерегулярной (случайной) занятости используется более длительный референтный период, чем тот, что принят при проведении стандартных обследований рабочей силы, – месяц вместо недели. При исключении лиц, занимающихся только подработками и не имеющих регулярной занятости, уровень неформальной занятости снижается примерно до 15 %.

В главе 4 мы также используем данные дополнительно модуля РМЭЗ за 2009 г., но анализируем их исходя из более широкого определения неформальной занятости.

Стоит также отметить, что показатели неформальной занятости оценивались М. Хазансом по отношению не к общей численности занятых, а к численности экономически активного населения [Hazans, 2011]. При пересчете на занятое население полученная им оценка увеличивается примерно на 1 п.п.

Астрономически высокая оценка уровня неформальной занятости для России по состоянию на 1998 г. -42,2 % – содержится в известной работе по теневой экономике Ф. Шнайдера и Д. Энсте [Schneider, Enste, 2002]. Однако она получена с использованием неконвенциональной методологии и едва ли может рассматриваться как сколько-нибудь реалистическая.

Напомним, 17-я МКСТ признала, что содержательное значение неформальной занятости варьируется между странами и, соответственно, статистика должна учитывать национальные обстоятельства и приоритеты [Hussmanns, 2004].

В последующих главах книги мы стремились использовать методологически как можно более близкие определения неформальной занятости. Но даже они, как убедится читатель, нередко приводят к заметно различающимся оценкам.

До 1999 г. обследование проводилось раз в год, а данные за 2012 г. на момент подготовки этой главы были недоступны.

См.: [Методологическое руководство… Росстат. 2002]. Это определение, в свою очередь, базируется на рекомендациях 15-й Международной конференции статистиков труда. Подробное обсуждение используемых исследователями и статистиками определений дано в предыдущих главах.

В приведенной методологии под занятостью в неформальном секторе понимается занятость на предприятиях неформального сектора. Таким образом, из рассмотрения исключается неформальная занятость на предприятиях формального сектора – т. е. без оформления договора или контракта.

Согласно данным РМЭЗ за 2009 г., на формальных предприятиях около 5 % работавших не имели трудового контракта.

К таким, например, могут относиться работники, которым в нарушение действующих законов задерживают заработную плату, не предоставляют положенный отпуск или, например, выплачивают часть вознаграждения в конверте.

По методологии ОНПЗ [Труд и занятость в России, 2011, с. 31].

Падение уровня занятости в неформальном секторе среди сельского населения является статистическим артефактом, связанным с изменением методологии расчета показателя занятости в домашних хозяйствах.

Под самозанятыми понимались занятые на индивидуальной основе, занятые в фермерских хозяйствах и предприниматели, не имеющие статуса юридического лица.

Под самозанятыми понимались занятые на индивидуальной основе, занятые в фермерских хозяйствах и предприниматели, не имеющие статуса юридического лица – таким образом были исключены занятые в домашнем хозяйстве производством сельскохозяйственной продукции для реализации.

Тест Хаусмана дает формальное подтверждение тому, что модель с фиксированными эффектами в данном случае предпочтительнее пула и модели со случайными эффектами.

Обе переменные дефлированы с помощью годовых региональных ИПЦ.

При этом величина логарифма ВРП будет негативно связана с уровнем неформальности!

Разработано авторами данной главы совместно с X. Леманном и А. Зайцевой.

Согласно данным сплошного обследования Росстата в 2010 г., в среднем у одного ПБОЮЛа было занято менее трех работников, что ниже порога в пять человек, который часто используется в рамках производственного определения. См.: http://www.gks.ru/free_doc/new_site/business/prom/small_business/obsled_ras/toml/obsled-toml.pdf

Вопрос из анкеты РМЭЗ о предоставляемых предприятиями социальных льготах включает 11 позиций. К числу обязательных мы относили три типа социальных льгот: оплату очередных отпусков, оплату больничных листов и оплату отпусков по беременности, родам и уходу за детьми до трех лет.