Григорий Явлинский - Рецессия капитализма – скрытые причины. Realeconomik

Хотя в этой книге немало места отведено описанию картины мирового финансового и экономического кризиса 2007–2009 гг., она – не про рынки ипотечных облигаций и деривативов. Эта книга – про оскудение морали, доверия, человеческих отношений как глубинную основу мирового экономического кризиса. За время, прошедшее с тех пор, как она была задумана, стало очевидным, что этот фактор – ключевой для осмысления того, что происходит сегодня в России, причем далеко не только в экономической сфере. Именно проблема доверия и дефицит морального лидерства определяют современные российские политические тренды. Именно запрос на моральное лидерство заставляет власть заниматься поиском «духовных скреп», с одной стороны, и вызывает к жизни бурные дискуссии о доходах и имуществе чиновников и депутатов – с другой.

Впрочем, ни то ни другое этот запрос не удовлетворяет, и это тоже сегодня уже кажется очевидным.

В основе морального лидерства должно быть нечто гораздо большее, чем обличение жуликов и воров, находящихся у власти. О заведомой недостаточности поиска «духовных скреп» в авторитарно-сусальном представлении о русской традиции и говорить не приходится.

Основа реального морального лидерства, которое нужно России, – репутация, основанная на доверии. Ее ничем не заменишь – ни праведным гневом, ни опорой на внешние авторитеты.

То, в чем мир нуждается для осознания причин и преодоления глобального экономического кризиса, необходимо и нам, чтобы достойно выйти из многомерного кризиса, охватывающего наши экономику, политику и общество.

Май 2013 г.

О мировом экономическом кризисе 2007–2009 гг. написано очень много, если не сказать, слишком много. Одна только библиография печатных работ займет не один десяток страниц, не говоря уже о море материалов и высказываний, размещенных в Интернете. Высказались и эксперты, и политики, и просто образованные думающие люди, причем по несколько раз и часто с различными, порою противоположными оценками. Поэтому вряд ли я могу претендовать на комплексное и полное его описание и оценку – этому можно посвятить не один год жизни, да и то не охватить всех его многообразных аспектов. Тем более что вопрос о времени его окончания до сих пор остается открытым и, хотя в большинстве стран предкризисный максимум производства пройден уже давно, не только последствия, но и предпосылки прошедшего кризиса в полной мере не преодолены, и периодически возникающие разговоры о так называемой «второй волне» кризиса, конечно же, не случайны.

Тем не менее есть в истории возникновения этого кризиса аспект, который, как мне кажется, в значительной степени оказался «за кадром» научного анализа и не был в полной мере вычленен и оценен. Не претендуя на абсолютную оригинальность, я все же хочу сказать, что все те описания кризиса и его исторических корней, что я прочел, а также примеры анализа его причин и факторов делали акцент на факторы, так сказать, первого порядка – конкретные диспропорции и эксцессы, наблюдавшиеся на финансовых и товарных рынках, и их непосредственные последствия. При этом при относительно единодушной общей оценке конкретного механизма финансово-экономического кризиса в развитой части мира многие вопросы, связанные с выявлением его причин и сущностных характеристик, остаются без ответа. Что я имею в виду?

С одной стороны, с точки зрения формальных и отдельно взятых факторов в произошедшем нет ничего, что выходило бы за рамки привычных, устоявшихся представлений о природе и внутренних закономерностях рыночной экономики. Хотя масштабы беспорядка, наблюдавшегося на финансовых рынках в 2007–2009 гг., гораздо больше, а последствия – внушительней, та совокупность явлений, которую привычно называют словом «кризис», в истории, в том числе и относительно недавней, наблюдалась неоднократно, пусть и в существенно иных сочетаниях и последовательности. Зависимости, породившие цепочку событий этого периода в американской, а затем и мировой экономике, также были известны широкому кругу специалистов. От того, что слово «кризис» долгое время старались не употреблять, содержание соответствующих процессов не менялось: каждый, кто следил за мировой экономикой последних, скажем, 30 лет, может поставить любой элемент имевших место в последние годы «нулевого» десятилетия потрясений в ряд похожих или имеющих тот же смысл явлений, свидетелями которых мы уже были.

Более того, можно сказать, что в отношении внешней, событийной канвы того, что некоторые продолжают называть мировым финансовым кризисом 2007–2009 г., другие обозначают как первый глобальный экономический кризис нового столетия, а третьи определяют как проявление либо начало кризиса всего современного рыночного капитализма и присущего ему образа жизни, особо сложных вопросов и сомнений вроде бы не возникает. Все внешние, объективные стороны этого кризиса были открыты и очевидны – от сложного финансового положения большой части кредитных учреждений, создавшего угрозу длительной финансовой нестабильности, до падения спроса и производства с перспективой банкротства многих компаний производственного сектора.

Ничего принципиально нового с этой точки зрения не было и не ожидается и в ближайшей перспективе: несмотря на то что по поводу ожидаемой длительности кризиса высказывались различные оценки и прогнозы, да и сейчас периодически говорят об ожидаемой «второй волне» [2] Или, как вариант новой волны, «идеальный шторм» в глобальной экономике в 2013 г., как формулирует это профессор Нью-Йоркского университета Нуриэль Рубини, претендующий на роль пророка всяческих неприятностей для мирового капитализма. , разговоры о том, что мир, дескать, никогда уже не будет таким, каким он был до этого кризиса, совершенно очевидно, так и остались не более чем хлестким журналистским приемом.

С другой стороны, многие варианты трактовки природы этого кризиса, а соответственно его причин и возможных последствий, вызывают и вопросы, и сомнения. Ниже я остановлюсь на них подробнее, но главное состоит, наверное, в следующем: при вроде бы ясном понимании того, как и почему происходило нарастание опасных тенденций в финансовом секторе и в экономике в целом, никому, и в первую очередь экономическим властям не удалось ни предотвратить это нарастание, ни направить его в относительно безопасное русло. Говоря проще, компетентные в этих проблемах люди, в том числе облеченные широкими полномочиями, видели – должны были видеть, – что происходит опасное нарастание рисков в финансовой системе, и, имея возможность поставить вопрос о необходимости адекватно реагировать на это нарастание, не считали для себя нужным это сделать. И на вопрос, почему они этого не сделали, на мой взгляд, так и не был дан удовлетворительный честный ответ.