Григорий Явлинский - Рецессия капитализма – скрытые причины. Realeconomik

Действительно, из того, что публично произносилось, пока разворачивался кризис, а в еще большей степени – из того, что говорится о тех событиях сейчас, т. е. в значительной степени постфактум, очевидно, что каждый этап, каждая ступень разворачивавшегося кризиса содержала не просто возможность, но и очень высокую вероятность последующего этапа. Дестабилизация одного сектора следовала из дестабилизации другого, связанного с ним, в точном соответствии с теоретическими закономерностями и экономической логикой. Не предвидеть этого; считать, что раз начавшийся процесс на каком-то этапе вдруг остановится, и проблемы рассосутся сами собой, было невозможно. Поэтому очень трудно найти внятное и убедительное объяснение тому, что уполномоченные структуры не смогли предпринять никаких эффективных мер для того, чтобы пресечь расползание кризиса.

А самое главное – очень трудно понять, почему и власти, и специалисты по макроэкономике и финансовым рынкам в течение как минимум нескольких лет (что выяснилось после того, как кризис уже разразился) предпочитали молча наблюдать, как вызревали и становились все более масштабными факторы, исподволь готовившие кризис – те самые факторы, которые на определенном этапе сделали его наступление в той или иной форме практически неизбежным.

Рассмотрим этот вопрос чуть более подробно.

Действительно, приобретение кризисом столь заметных масштабов и остроты, как это ни странно, по какой-то непонятной причине оказалось во многом неожиданным, в том числе для большинства тех, кто по роду своей деятельности и долгу службы должен был располагать необходимой информацией и сделать из нее соответствующие выводы. Лишь спустя несколько месяцев после того, как функционирование финансовых рынков было серьезно нарушено, начались разговоры о том, что рискованные деловые практики, сомнительное обеспечение выдаваемых ссуд и отсутствие контроля над действиями высшего менеджмента крупнейших финансовых институтов давно уже приобрели огромные масштабы. Представители финансовых регуляторов вдруг начали «прозревать» в отношении чисто формального и заказного характера математических методик, позволявших подконтрольным им инвестиционным институтам резко снижать оценки риска тех или иных вложений, а эмитентам сложных финансовых продуктов – выводить на рынок все новые такие продукты, перекладывавшие риски индивидуальных инвесторов на финансовую систему в целом. Финансовые регуляторы и соответствующие правительственные ведомства и службы «вдруг» обнаружили, что прочность обременяемых все новыми рисками национальных финансовых систем не безгранична, и ресурс этой прочности может быть сравнительно быстро исчерпан.

И это при том, что ничего необычного, выходящего за рам ки давно известных закономерностей в возникновении и последующем развитии нынешнего кризиса не было. Более того, как выясняется сегодня, те, кто практически работал на нижних этажах пирамиды финансового сектора, прекрасно осознавали, что, в том числе и благодаря их усилиям, в системе накапливались риски и противоречия, которые в течение нескольких лет должны были так или иначе разрешиться – либо в результате жесткого административного вмешательства регуляторов, либо стихийно, в форме краха накапливавших эти риски структур.

В частности, большое количество таких откровений можно найти в материалах, обнародованных учрежденной конгресса США Комиссией по расследованию обстоятельств финансового кризиса, которой пришлось выслушать немало весьма откровенных свидетельств преступной халатности и откровенных подлогов, процветавших в нижних звеньях кредитной системы, в частности при выдаче ипотечных кредитов заемщикам, в неплатежеспособности которых практически не было сомнений. Да и без этих публикаций было, в общем-то, очевидно, что столь высокий уровень риска не мог не быть результатом сознательных манипуляций с правилами и инструкциями, которые, собственно, и предназначены для того, чтобы предотвратить такого рода опасные практики в кредитных учреждениях, работающих с населением. Элементарные правила безопасности, естественно, нарушались и инвесторами, направлявшими средства своих клиентов на покупку финансовых продуктов неизвестного генезиса и содержания, включая деривативы, уже по своей природе являющиеся активами с высокой степенью риска.

Вспомним основные этапы кризисных явлений на финансовых рынках. Неприятности на рынке ипотечных облигаций в США начались с прекращением роста цен на недвижимость, которая являлась залогом по выданным банками «субстандартным», т. е. высокорисковым ипотечным кредитам, которые, в свою очередь, служили обеспечением этих облигаций. То есть США столкнулись с понятным и, по сути, рядовым событием – обесценением залогов в результате изменения рыночной конъюнктуры. Прекращение роста и последующее снижение цен на недвижимость, правда, трудно назвать рядовым явлением – в предшествовавшие два десятилетия превалировала тенденция к интенсивному подорожанию соответствующих активов. Вместе с тем постоянный и непрерывный рост цен на недвижимость, равно как и на энергоносители, противоречит законам рынка, так что не предполагать возможности их стабилизации или снижения на каком-то (в том числе ближайшем) этапе не было никаких оснований.

Далее. Поскольку обеспеченные объектами недвижимости облигации, в свою очередь, являлись основанием, на котором базировался ряд финансовых деривативов, а на них еще к тому же выросла целая пирамида так называемых дефолтных свопов – страховок от дефолта в форме обращающихся на рынке ценных бумаг, то столь же естественно, что кризис на рынке ипотечных бумаг не остался локальным возмущением, а привел к дефолту по целому ряду других продуктов, находившихся в портфелях крупных институциональных инвесторов, в том числе сберегательных и пенсионных фондов, инвестиционных компаний и инвестбанков. Остается без ответа вопрос о том, как эти институциональные инвесторы и обслуживавшие их «аналитики» оценивали степень надежности вложений в эти бумаги [3] Падение стоимости портфелей было повсеместным, включая и те, что находились под управлением самых именитых менеджеров с репутацией «финансовых гениев». . Однако то, что обесценение залогов по ипотеке погнало волну дефолтов выплат вдоль длинной цепочки деривативов, представляет собой абсолютно закономерное и предсказуемое явление.

Дальнейший механизм развития кризиса тоже более или менее понятен – большое количество дефолтов по ценным бумагам и, главное, невозможность точно определить, где и в каком объеме заканчивается начавшаяся в секторе ипотечного кредитования цепочка дефолтов, привели к кризису доверия в банковском и, шире, финансовом секторе. Банки не знали наверняка, но могли предполагать, что в балансах их контрагентов на финансовых рынках уже образовались или в ближайшее время должны образоваться гигантские «дыры» из-за плохих активов, поэтому неохотно предоставляли им кредиты, одновременно пытаясь уменьшить возможные убытки через ужесточение условий такого кредитования. Результат – сжатие кредита, ужесточение требований к заемщикам, рост процентов по кредитам практически всем категориям заемщиков.