Ричард Овери - Сталин и Гитлер

Одни только цифры военных расходов не дают основания утверждать, как это часто делалось, что германская экономика в 1930-х годах находилась в состоянии подготовки к краткосрочным ограниченным войнам с использованием небольших маневренных подразделений 93. Планы производства ключевых химических материалов, синтетической продукции, добычи железной руды, выработки алюминия и продуктов машиностроения были оправданы главным образом их вкладом в военный потенциал Германии 94. Запланированное расширение военной отрасли было столь существенным, что к 1937 году стало очевидно, что Германии понадобится доступ к другим ресурсам в дополнение к тем, которые были использованы в рамках программы автаркии. 5 ноября 1937 года Гитлер в разговоре о своих планах в отношении иностранной политики с главнокомандующим вооруженными силами (зафиксированном в так называемом «Хоссбах меморандуме») отметил, что Германия, по-видимому, должна будет захватить соседние территории, чтобы обеспечить себя сельскохозяйственными землями и сырьем 95. Присоединение (аншлюс) Австрии в марте 1938 года, планы войны с Чехословакией и аннексия сначала Судетской области в октябре 1938 года, затем Богемии и Моравии в марте 1939 года были вызваны настолько же экономическими, насколько и расовыми мотивами. Большая часть тяжелой индустрии и производства сырья было подчинено Reichswerke, чьи экономические хищнические аппетиты превратили его к 1940 году в крупнейшую в мире промышленную корпорацию с численностью работников 600 000 человек 96. Это был ничем не прикрытый экономический империализм. Даже тогда, когда германские войска еще завершали постановочную оккупацию Чехословакии в начале октября 1938 года, полученной Рейхом по условиям Мюнхенского соглашения, Геринг проводил заседание высших экономических чиновников в Берлине, на котором каждая статья экономических ресурсов Судетской области, от лигнита («коричневый» уголь, используемый для производства синтетических масел) до маргарина, распределялась в рамках программы четырехлетнего плана 97. Автаркисты начали говорить об «экономике большой территории» – концепция скорее территориального блока с Германией в центре, чем отдельной национальной экономики. Летом 1940 года Гитлер заметил в разговоре с главой экономического отдела вооруженных сил Георгом Томасом, что, если можно просто захватить ресурсы и землю силой, автаркия, в конце концов, становится напрасной тратой времени 98.

Хищническая экономическая политика Третьего рейха вытекала из взглядов Гитлера на экономическую конкуренцию, очерченных им в 1920-х годах. Он отделял командную экономику Германии от Советского эксперимента, в котором экономическая колонизация носила внутренний характер и была продуктивной, а не внешней и пиратской. Однако и в том и другом случае выбор в пользу развития расширенного военного сектора и тяжелой индустрии, привел к сходным структурным отклонениям. Отчеты Рейхсбанка в 1939 году показали, что баланс между производством потребительских товаров и средств производства (машин, инженерного оборудования, продукции тяжелой индустрии, сырья и материалов) всего за каких-то шесть лет изменился кардинально. В 1932 году потребительский сектор вбирал в себя 40 % всех инвестиций, а в 1938-м – только 17 %; в 1932 году расходы на зарплату в потребительском секторе составляли 40 % от всего фонда зарплаты, а в 1938-м году этот показатель составил уже 25 %. Эти соотношения, как это было показано, были сходны с аналогичными показателями, отмеченными в Советском Союзе 99. Изменения в распределении национального продукта были отражением этих структурных сдвигов. В 1928 году показатели потребления составляли 69 % от доходов германской экономики и 83 % от доходов менее развитой советской экономики; десять лет спустя, в 1937 году, эти показатели упали до 56 и 61 % соответственно. Исключительно высокий рост национального продукта в 1930-х годах был почти полностью направлен на реализацию государственных программ инвестиций и милитаризации 100.

Обе диктатуры в 1930-х делали выбор в пользу пушек вместо масла. Это был целенаправленный выбор. Ни та ни другая командные экономики не были созданы для удовлетворения нужд потребителей; они были внедрены из понимания того, что, будучи предоставленным самому себе, население каждой из стран стало бы стремиться максимально улучшить собственное благосостояние за счет интересов государства. Геринг, обобщая сделанный Германией выбор, заявил в своем знаменитом, но часто неверно цитируемом высказывании 1935 года, что «железная руда всегда делала народ сильнее, а масло и маргарин делали людей, в лучшем случае, жирными» 101. В Советском Союзе потребление характеризовалось как желательное и как обоснованная цель пятилетнего плана, но на практике потребительские товары становились постоянными жертвами перетасовки планов 102. Реальное душевое потребление в Советском Союзе было в 1937 году в три раза ниже, чем в 1928-м, хотя совокупный национальный продукт вырос на 71 %; реальное душевое потребление в Германии в 1938 году было лишь на 4 % выше, чем в 1928 году, что отражало переход на полную занятость, однако реальный национальный продукт за этот период вырос на 40 % 103. Такой масштабный рост мог бы сделать каждого гражданина намного богаче, пожелай этого государство.

Показатель роста зарплат – лишь один из способов оценки изменений уровня жизни населения. В обеих диктатурах после уничтожения независимых профсоюзов в Германии в мае 1933 года и отмены права трудовых коллективов вести переговоры о размерах заработной платы в Советском Союзе в 1931 году размеры зарплат находились под жестким контролем государства. Законом о Государственных трудовых ресурсах 1934 года зарплаты в Германии были зафиксированы на уровне тех, что были во времена депрессии. К 1938 году реальная недельная оплата труда была все еще временами ниже, по сравнению с той, что была в 1928 году. В Советском Союзе, как показывают расчеты, реальные зарплаты в 1937 году были примерно на 40 % ниже, чем в 1928-м; к 1940 году они опустились еще на 5-10 %, и этот уровень больше не был достигнут вплоть до 1949 года, после чего начался рост реальной зарплаты – в первый раз за все время диктатуры 104.

Это очень приблизительная статистика. Некоторые рабочие выигрывали от уступок, которые делались в секторах промышленности, связанных с военными заказами и испытывавших дефицит квалифицированной рабочей силы; другие, особенно в потребительских секторах, вынуждены были терпеть сокращенный рабочий день и низкие ставки зарплат. Советские рабочие радовались высоким «социальным льготам», проживая в субсидируемых домах, пользуясь социальным медициной и бесплатным образованием. Но в целом устойчивого роста доходов при диктатурах не наблюдалось по сравнению с пиком доходов, достигнутым в 1920-х годах; большинство рабочих продолжали жить немногим лучше, чем они жили в 1913 году 105.