Иван Галаев - Мышиная возня. Книга конторских чиновников

Про предпринимательскую активность в регионе говорить не стоит, потому что заявления такого рода дискредитируют известных лиц из госаппарата, в собственности которых сосредоточился весь бизнес области.

→ исполнено → прошу согласовать

Далеко мой пост не ушёл, начались устные переубеждения. Предложили даже своими ножками нести эту «пачкотню» (как они её назвали) наверх, и самостоятельно там объясняться за своё творчество, но видя мой настрой – передумали. Решено было не замечать «шалость» и написать официальную часть без моего участия. Поступок просто умолчали. Что поразительно, руководство в этом поступке Я очень даже понимаю. Вынести вопрос повыше (донести на подчиненного) – равносильно постановки себя под угрозу: укажут на утерю бдительности и контроля над своими подчинёнными. Развели балаган, скажут… Вразумить работника в неформальной беседе как-то не с руки, ибо написано то, с чем трудно не согласиться и, тем более опровергнуть. Спрашивая «по-свойски» можно услышать и ответ «по-свойски». Наказывать реально – тоже не реально: официальные корни поручения отсутствуют, а значит оснований для наказания тоже нет.

Меня слегка пожурили за отказ от работы. Непосредственный начальник сказал, что его настораживает моё отношение к своим обязанностям, и предупредил:

– С этого дня отбивайся сам…

Из всего что подготовила в панике на 30 листах наша «орда», обер-политик в своей речи использовал: «Наши успехи неоспоримы! Построено множество мостов и дорог…»

И всё.

Глушитель на мопеде не должен душить мотор

/Григорий Вагнер/

В былые времена существовала цензура. Нормальные писатели стонали от неё так, что родился отдельный жанр литературы. Этот особый вид идейного надзора не позволял авторам выразить свои мысли, донести до читателя подходящие оттенки и слова. Писатели загонялись трусливыми чиновниками недалёкого ума в шаблоны. Есть история, как при переводе текста для советских граждан, пострадала дедукция самого шерлок-холмса. По политическим соображениям, подкорректировали его размышления о внешности dr.Ватсона:

– У Джона военная выправка, загар на руках только до рукавов, психосоматическая хромота, – значит, побывал на войне и т.д., пока не вывел, что тот воевал в Афганистане.

В отформатированной версии Афганистан выпал, а Холмс оказался не таким точным в отличие от оригинала: получилось, что Джон воевал В КАКОЙ-ТО ВОСТЧНОЙ СТРАНЕ, и всё на этом. Поправка цензора уменьшила проницательность сыщика, принизила его индивидуальные способности. Ладно хоть скрипка, под которую медитировал персонаж, не посчиталась буржуйским инструментом, так бы её наверняка заменили на варган или бубен.

Между тем, цензура по сей день существует в государственных органах власти. Она спутывает по швам не хуже, чем прежде. Гласность – это миф!

Не каждый поймёт, что значит писать под пристальным наблюдением (а именно в писанине наш труд!). Карандаш иной раз приходится тяжелее пудового молота. Попробуйте сочинить что-то на свободную тему хотя бы для своего знакомого или близкого, например, и подержать при этом в голове мысль, что всё написанное будет прочтено множество раз неизвестно кем, высмеяно и подвержено критике. Слагать слова в строки и учитывать при том чужие мнения – не просто, а если ещё согласующим свойственно невежество да опасливость, то вообще беда – не вытянуть репку…

Есть один философский немой м/ф от хорватской киностудии об умных и глупых людях. Сюжет заключается в шагающем мальчике, который своей легкой подтанцовывающей походкой раздражает встречных. На пути ему попадаются всякие «дефектные», которые, несмотря на свои сильные изъяны при ходьбе, считают своим долгом научить паренька ходить «правильно». Постепенно главный персонаж запутывается в рекомендациях, получается что-то нелепое, а движения становятся взаимоисключающими.

У нас здесь тоже исправляют – с огоньком и пристрастием… С учётом всех пожеланий на выходе имеем такое (!), что его людям показать стыдно. Самому не всегда понятно написанное. Чтобы угодить на общий вкус, надо себя «безобразить» как в том мультике.

Особенно страшно писать наверх, например – губернатору (а туда мы всегда только пишем!). Даже коротенькая трёхстрочная просьба к губернатору о продлении сроков его поручения по объективной причине переделывается как минимум 4 раза. Можно просрочить сам документ, пока будешь согласовывать формулировку о переносе даты. В поисках Истинного Абсолюта меняем ударения и акценты, переставляем слова местами, комбинируем шрифты и тональность печати – что угодно – у страха глаза велики! Вдруг Его Светлость посчитает материал «маловыразительным» (как говорит пресс-атташе) или наоборот слишком заумным, это ж приведёт к слому карьеры… Только из-за написания цифры «8 000» может возникнуть 3 версии: буквами, цифрами или через слово «тысяч» – прописью. Кстати, само «тысяч» тоже можно написать по-разному. У идиотов всегда предостаточно работы.

То, что не одобрено возвращается на доработку из очередной приёмной с малоразборчивыми почеркушками, иногда прикладывается записочка: «Верно, но помягчЭ» или «этим же слогом, но о другом…». А у вас есть такое же, только с перламутровыми пуговицами? 8 8 х/ф Бриллиантовая рука

Вот составляет, например, обычный служащий свой заурядный текст, каких сотни-тысячи. Пусть он будет информацией в Счётную палату, скажем. В подобном случае документ проходит как минимум через 8 согласующих, в том числе юридическую службу. Исполнитель не должен «ляпнуть» ничего лишнего, ибо он – лицо сугубо административное и действует под флагом всей бюрократии. Его текст требует безопасной формы для всей структуры в целом. Даже если работник тысячекратно не доволен тем, что получается из его «доброго прекрасного» – он всё равно обязан уступать, прислушиваться, и что хуже всего, указывать под этим своё авторство. Визирующие вносят коррективы и упрямо принуждают гнать ересь, а сами как бы в тени. На официальном государственном бланке редакторские звенья выпадают, закрепляются только подписывающий и составитель. Ни один из корректоров не обозначился в книге о Холмсе – весь груз ответственности перед читателем лёг на писателя. Остаётся быть покорным и отвечать за бред-бред, либо отстаивать каждую строчку и мысль, вступая в клинч.

Когда-то Я отрабатывал служебную бумагу на имя его сиятельства о том, что в перспективном животноводческом районе для сельскохозяйственных нужд неплохо бы достроить кусочек дороги, протяженностью 1 км. Материал разросся до 40 листов, а то, что вышло после доооолгих исправлений и сокращений не могло не удручать: