Екатерина Науменкова - Власть и общество: избирательные реформы и их восприятие в Великобритании в последней трети XIX века

В том же году, летом 1876 г., место в парламенте получил Чемберлен, прошедший через дополнительные выборы от Бирмингема. Кандидатура Чемберлена оказалась единственной: никто не пожелала соперничать с ним в этом избирательной округе. Впоследствии ему не приходилось заботиться о своем месте в Вестминстере, мандат от Бирмингема фактически стал пожизненным. Роль рядового заднескамеечника не устраивала Джо, поэтом он тут же предпринял попытки организовать радикалов в единую группу и самому возглавить ее. В итоге значительно укрепилось руководство и мощь радикального крыла, однако полностью преодолеть разногласия по ключевым вопросам так и не удалось.

Тогда внимание Чемберлена переключилось на создание массовой организации за пределами парламента. В мае 1877 г. в Бирмингеме была открыта Национальная Либеральная федерации, а Чемберлен стал ее первым председателем. Предполагалась, что она станет независимой от партийного руководства и станет выражать мнение партии, а точнее, ее радикального крыла. Последние постепенно пришли к пониманию необходимости объединения билля о правах с перераспределением избирательных мест. Впервые они были представлены в форме общей резолюции [110] HPD. 3-d series. Vol. 229. С. 1442. . Однако ее принятие проходило непросто. Тревельян предпочитал выступать лишь за билль о правах и не затрагивать тему перераспределения. Дилк, напротив, понимая всю необходимость данной меры, не раз уговаривал Тревельяна пойти на уступки. В итоге объединение двух элементов значительно улучшило стратегическое положение сторонников реформы [111] Ibid. С. 1443. .

Одним из показателем того, что в 1876 г. реформа стала рассматриваться более серьезным образом, стало участие в дебатах Роберта Лове, который вовлек в них в качестве оппонента своего давнего антагониста Дж. Брайта. Лове, выступая против дальнейшего расширения избирательных прав, утверждал, что традиционная идея права голоса как привилегии, предоставляемой избранным, заменялась принципом естественного права [112] Ibid. С. 1470–1473. . «Они (депутаты. – Е.Н.), – заявлял он, – вступают на путь необузданной демократии по американской модели, на путь всеобщего избирательно права. Мы сделали из равенства маленькое божество. Мы установили его, как идола, и должны отвечать за последствия» [113] Ibid. С. 1472. . Брайт ответил утверждением, что конституция представляет все население страны, поэтому самое широкое избирательное право является предпочтительным. «Нынешнее расширение сделает электорат более пропорциональным и полным» [114] HPD. 3-d series. Vol. 229. C. 1481. .

Позиция консервативного правительства, занятого внешнеполитическими проблемами, оставалась неизменной. Огромный резонанс вызвала речь Дизраэли, в которой премьер-министр полагался на свой старый довод, касающийся «полной меры». Он говорил, что новый подход к вопросу реформы ничего не изменил, поскольку, чтобы показать честные намерения, нужен конкретный план перераспределения, а не просто общая резолюция по вопросу. Дизраэли продолжил нападки на Брайта, заявив: «защищая избирательное право для мужчин, оратор даже не упомянул о необходимости справедливого распределения мест». Истинную цель радикалов, премьер-министр видел в полностью измененной в их пользу системе представительства через предвыборные махинации. Несомненно, Дизраэли пытался запугать вигов стремлением радикалов уничтожить сбалансированность британской конституции.

Всеобщий интерес к вопросу реформы проявился во время парламентской сессии 1877–1878 гг. В эти годы цель радикалов включить реформу в предвыборную программу либеральной партии подошла к конечной реализации. Большую роль сыграла неизбежная в скором времени отставка правительства Дизраэли, а благодаря упорной работе радикалов за стенами парламента реформа становилась все более популярной. Как оказалось, реформа явила собой дополнительный необходимый компонент для успеха либералов – вопрос, по которому партия сумела объединиться, который она донесла до народа и использовала против правительства.

Во время дебатов в июне 1877 г. торийскому министерству пришлось больше защищаться в отношении реформы, чем в предшествующий год. Тори почти не отрицали доводов инициаторов реформы, лишь продолжали упрямо твердить, что время для дальнейших изменений еще не пришло [115] HPD. 3-d series. Vol. 229. С. 376. . Позиция правительства была поддержана крупнейшим представителем земельной аристократии, вигом Гошеном. Он, как и Лове на предыдущей сессии, выразил свое несогласие с биллем о правах. По его мнению, «сельскохозяйственные рабочие должны быть лишены права голоса из-за своего невежества и низкого социального развития. Если дать им политическую власть, они неизбежно попытаются нарушить законы политической экономии в ущерб страны». «Демократическая тенденция в конституции», продолжал Гошен, «уже принесла огромный урон через вмешательство правительства в естественный процесс экономической жизни» [116] Ibid. С. 361. . В другой речи Гошен вообще подверг резкой критике тенденцию правительства и парламента огульно уступать всем требованиям низших слоев населения. Он утверждал, что «политическая экономия была свергнута в этой палате, а филантропии было позволено занять ее место».

Выступление другого вига, лидера либеральной партии Хартингтона, вызвало неподдельное изумление парламентариев. Он открыто признал, что время для реформы уже пришло, поскольку налицо народная поддержка и (про себя отметил оратор) предстоящий роспуск правительства Дизраэли. По сути, Хартингтон перешел на сторону радикалов. В итоге виги были вынуждены последовать за своим лидером, и при разделении меньшинство в пользу реформы возросло до 220 голосов [117] Ibid. С. 585. . «Эннюэл реджистер» окрестил событие «самым значительным разделением сессии», объяснив: «выраженность дебатов заключалась в официальном принятии меры либералами». В результате план Тревельяна был возведен в ранг будущей правительственной меры, и произошло объединение либеральной партии на широкой основе [118] Annual Register. 1877. Р. 62–66. .

Вступление Гладстона в общую дискуссию осенью 1877 г. еще более укрепило настрой либералов на реформирование избирательной системы. В конце 1876 г. произошел спор в печати между бывшим премьер-министром и Лове, опубликовавшим в конце 1876 г. статью, направленною против билля о правах. В ответ Гладстон призывал верить в волю народа, его справедливое суждение, в его природный консерватизм. «Основа для дальнейшего расширения избирательных прав уже заложена, – заявил он. – Я не рекомендую прыжки в темноту, но я согласен, что света уже достаточно» [119] Nineteenth Century. 1877. № 9. Р. 539–541; Fortnightly Review. 1876. Oct. .