Арчи Браун - Типы лидеров

Хотя стили руководства президентов различаются между собой и некоторые из руководителей находили больше времени на приятное времяпровождение, чем другие, всех их роднит между собой один непреложный факт: каждый американский президент оказывается в условиях жесточайшего давления. На протяжении двадцатого века Соединенные Штаты были одной из великих держав, затем одной из двух «сверхдержав», а позже, вследствие распада Советского Союза, стали неоспоримо наиболее влиятельным политически и самым могущественным в военном отношении мировым государством. Хотя и американским президентам случается (иногда к их вящему удивлению) сталкиваться с вполне реальными границами своего авторитета на мировой арене, то, что их внешнеполитические решения обычно значат больше, чем решения их иностранных коллег, остается неизменным. Все они, несомненно, согласились бы с Эйзенхауэром. Перенеся серьезный сердечный приступ, он выразил некоторое недоумение по поводу врачей в письме к приятелю. Айк писал: «Мне велено избегать любых ситуаций, которые могут вызвать раздражение, огорчить, встревожить, испугать и, главное, разгневать. Когда я получаю подобные врачебные предписания, то говорю докторам: А вы хоть понимаете, в чем состоит работа президента?» [275].

Из тех, кто побывал на посту президента после Франклина Рузвельта, наверное, лишь Линдон Б. Джонсон обладал столь же большой властью (как непосредственно исполнительной, так и по отношению к остальным ее ветвям), хотя и на протяжении значительно более короткого отрезка времени и при куда меньшем одобрении общественности [276]. Один из серьезных биографов Джонсона называет его «самым неугомонным президентом-законодателем двадцатого века», перещеголявшим в этом отношении даже гиперактивного Рузвельта [277]. Как и он, Джонсон лично принимал важнейшие решения и в области внешней политики, хотя далеко не со столь же положительными результатами. Достижения Джонсона во внутренней политике полностью затмили огромные потери американцев (и еще намного большие – вьетнамцев) в ненужной и к тому же проигранной Америкой войне. Джонсон считал американское вмешательство во вьетнамский конфликт отравленной чашей, унаследованной от Кеннеди, но был при этом убежден, что если уж США взяли на себя обязательства, то их следует выполнять [278].

Президентство Рональда Рейгана называли «эпохой полного делегирования полномочий». Это хорошо срабатывало при назначениях высококомпетентных людей с отличными политическими навыками – ярким примером был Джордж Шульц на посту государственного секретаря, – но «обернулось катастрофой» в лице Дональда Ригана, Джона Пойндекстера и Оливера Норта [279]. Актерское прошлое Рейгана вызывало скепсис относительно его соответствия президентской должности (хотя в его пользу свидетельствовал опыт губернатора штата Калифорния), на который он отреагировал в конце своего второго срока, сказав, что «на этой должности бывали такие моменты, когда, как мне кажется, человек без актерского опыта не справился бы» [280]. По общему мнению, Рейган более чем уверенно чувствовал себя при отправлении церемониальных президентских обязанностей. Кроме того, ему хорошо удавались публичные выступления с заранее заготовленными речами, хотя на открытых пресс-конференциях дело обстояло намного хуже – его серьезным недостатком было недостаточное знание деталей. Выступая в 1984 году, Рейган сказал: «Франклину Рузвельту, Кеннеди и Тедди Рузвельту очень нравились и сама президентская должность, и связанная с ней возможность обратиться к народу с высокой трибуны. И мне тоже» [281].

Рейган сосредоточился на нескольких действительно волновавших его вопросах. К ним в первую очередь относились снижение налогов, продвижение его стратегической оборонной инициативы, помощь антикоммунистическим режимам Центральной Америки и «холодная война» – как на словах, так и в условиях наращивания оборонных расходов, с одновременным поиском кого-то из советских руководителей, с кем он мог бы вступить в диалог. В принципе, он выступал за небольшой госаппарат, низкие налоги и сбалансированный бюджет. Однако даже сама мысль о том, что он смог бы этого достичь, очень далека от реальности. Налоговые льготы пошли на пользу в основном богатой части населения, а доля федерального подоходного налога в национальном доходе оставалась стабильной на всем протяжении 1980-х. Что касается небольшого госаппарата, то в 1989-м органы федеральной власти насчитывали больше сотрудников, чем в 1981 году. А отсмеявшись над дефицитом федерального бюджета, оставленным администрацией Картера, Рейган отписал в наследство своему преемнику Джорджу Бушу-мл. бюджетный дефицит в намного большей сумме [282]. В большинстве вопросов Рейган проявлял «исключительную вольность в деталях», и даже его ближайшие помощники часто бывали вынуждены догадываться о том, что от них требуется [283]. Ему повезло в двух отношениях. Одним из них было резкое падение цен на нефть в 1980-х годах, которое помогло американской экономике и разрушило советскую. Другим было появление Михаила Горбачева в роли лидера Советского Союза, случившееся в начале второго президентского срока Рейгана. В течение его первого срока отношения со стратегическим соперником становились все хуже и хуже, а удачный приход Горбачева, случившийся после трех последовавших друг за другом смертей престарелых советских вождей, не имел никакого отношения к рейгановской политике.

Тем не менее подобно Наполеону, любившему удачливых генералов, миллионы американцев считали, что им нравится удачливый президент. Ему не повезло получить пулю при покушении на его жизнь в 1981 году, но повезло, что она не задела его сердце. При этом он сумел подтвердить хорошее чувство юмора и увеличить свою популярность, сообщив жене: «Дорогая, увернуться не получилось», – и обратившись к медикам, вкатывающим его в операционную, со словами: «Надеюсь, вы все – республиканцы». Обаяние и оптимизм Рейгана очень понадобились ему, когда он одобрил очевидно вероломную сделку, от которой позже пришлось открещиваться как от случайной ошибки. Действительно, «афера Иран-контрас» обвалила рейтинг поддержки Рейгана до 47 %, но в сложившихся обстоятельствах и это было неплохо. Его ситуация была лучше, чем у лишенного обаяния Ричарда Никсона, чье участие в Уотергейтском скандале можно, наверное, считать проступком меньшего масштаба. Что касается Рейгана, то он разрешил тайно поставлять оружие Ирану в надежде на то, что это поможет освобождению американских заложников, удерживаемых в Тегеране. «Замечательная идея» заставить иранцев переплачивать и перекачивать дополнительную прибыль на нужды никарагуанских «контрас» пришла в голову Оливеру Норту [284]. Все это предприятие было не только противозаконным, но и бездарно состряпанным. Тайно поставленное оружие попадало не к иранским «умеренным» радикалам, а непосредственно в руки экстремистов, которые и способствовали захватам американских заложников [285].