Нейл Ландау - Дорожная карта шоураннера

Н.Л.: Мне кажется, в этом разница между кино и телевидением. Кино – это свидание ради того, чтобы переспать. Телевидение – это свидание ради того, чтобы жениться.

К.Б.: Но если говорить про нашу главную фишку, мы считаем, что она вторична по отношению к основному содержанию истории, дружбе между пятью главными персонажами. Поэтому мы постоянно раздумывали, как долго сможем придерживаться нашей концепции и стоит ли откладывать встречу Теда с будущей женой до самого конца. Мы думали как-то так: как только зрителей начнет тошнить от наших еженедельных сюжетов, Тед встретится с мамой, сериал на этом закончится, и мы пойдем делать что-нибудь другое. Но оказалось, что зрителей так и не начало тошнить. Нет, кое-кого начало, я уверен, но рейтинги все равно держались, а у нас сюжеты никак не заканчивались, так что мы продолжали делать сериал о пяти персонажах и их жизни, пока не появилась жена Теда. Мы провели восемь очень счастливых лет. Но вот когда мы начали обсуждать девятый сезон, в котором должны были преодолеть отметку в двести серий, разговоры были такие: «Что мы хотим написать? Что нас самих порадует?» Именно тогда мы впервые решили, что встреча с мамой состоится до финала сериала. Мы заключили своеобразную сделку с самими собой: мы будем следовать правилу, что Тед не может встретиться с мамой до последней серии… но при этом мы с ней встретимся. И мы будем обыгрывать эту идею всеми доступными способами, не нарушая главного правила сериала.

К.Т.: На презентации мы назвали сериал «Сто лучших историй парня о его безумной жизни в возрасте чуть за двадцать». По иронии судьбы нас в скором времени ждет двухсотая серия, а всем персонажам уже за тридцать. Все зашло дальше, чем мы предполагали, потому что зрители переживают за персонажей и актеров, а не за название и фишку. Сюжетный ход с рассказчиком из будущего, кроме того, дал нам своеобразную подушку безопасности: мы могли рассказывать реалистичные, мрачноватые, эмоциональные истории, подразумевая, что в 2030 году, даже если по пути и были какие-то проблемы, у Теда и его друзей все хорошо.

Н.Л.: Откуда появились ваши главные персонажи? Прототипами стали ваши знакомые, или вы их просто выдумали, или что-то среднее?

К.Б.: В пилотной серии было немало автобиографического. Я был холостяком и только приближался к этому перекрестку, а Крейг недавно женился и пытался приспособиться к взрослой жизни. А еще мы переехали в Лос-Анджелес после пяти очень классных лет в Нью-Йорке. Мы тосковали по дому. Нас наняли писать для Леттермана сразу после окончания колледжа – по сути, без подготовки забросили в вихрь нью-йоркской жизни. Мы работали и тусовались с отличным народом, пили, бегали, ездили на такси, целовались со странными людьми, делали большие ошибки и были достаточно молоды, чтобы проснуться с утра и почти не чувствовать похмелья. Отличное было время, куда веселее, чем школа и колледж, и, проведя около года в Лос-Анджелесе, мы поняли, как нам всего этого не хватает. Я тогда впервые за всю взрослую жизнь понял, что такое ностальгия, и выразил это новооткрытое чувство в пилотном сценарии.

К.Т.: Наши главные персонажи – «что-то среднее»: у некоторых есть реальные прототипы, некоторых мы выдумали. Прототипы Маршалла и Лили – я и моя жена Ребекка, мы вместе едва ли не с самого поступления в колледж. Когда мы писали пилотный эпизод «HIMYM», Картеру еще не было тридцати, он был холостяком и искал свою «единственную», так что он стал прототипом Теда: парня, который очень хочет найти себе хорошую девушку, а его лучший друг и лучшая подруга поженились еще в восемнадцать лет. Барни мы скорее выдумали, хотя некоторые черты характера позаимствовали у ребят, с которыми тусовались в Нью-Йорке. У Робин тоже нет конкретного прототипа, хотя некоторые ее черты – от Коби Смалдерс (например, ее «канадскость» или ее независимость). Со временем персонажи, с каких бы людей вы их изначально ни списывали, становятся самостоятельными существами, созданными совместной работой актеров и сценаристов. Впрочем, для нас важно держаться за главные узнаваемые черты каждого персонажа. В общем, мы постоянно что-то воруем из реальной жизни.

Н.Л.: Планируете ли вы сюжетные арки на целый сезон заранее, чтобы самые сильные серии и впечатляющие клиффхэнгеры приходились, скажем, на период сезонных замеров рейтингов, или просто продвигаетесь от серии к серии?

К.Б.: Мы всегда планируем сезоны заранее. Так легче писать. К тому же, хотя я и считаю, что в импровизации и придумывании сюжета по пути есть свои достоинства, у нас-то есть рассказчик, который уже знает, как закончится история. И все, что он говорит, важно, так что нам нужно понимать, куда он клонит. Насчет сезонных замеров – это забавно – мы до сих пор рефлекторно говорим что-то вроде «О, классная идея, надо ее приурочить к сезонным замерам», хотя, насколько я могу судить, на эти замеры уже всем давно наплевать.

Впрочем, одну важную вещь мы все-таки делаем: пытаемся структурировать сюжет в рамках сезона с учетом ухода на каникулы. В конце зимы и весной есть периоды, когда новые серии не выходят. Перед такими периодами хорошо заканчивать серию на сильном клиффхэнгере, чтобы заставить зрителей вернуться три недели спустя.

К.Т.: Сезоны «HIMYM» очень четко структурированы, почти как в драме. Нам нравится, что сериал «помнит себя»: у событий есть последствия, одна вещь приводит к другой. Опять-таки, нам просто нравится так писать. Да, мы сделали немало самодостаточных серий, но их можно считать забавными конфетками, которые мы едим в перерыве между серьезными питательными блюдами! А еще нам нравится писать драму внутри комедии. Каждый сезон мы пытаемся начать с придумывания общей формы: какие важные эмоциональные вехи мы преодолеем? О чем этот сезон? Через что пройдут персонажи? Где они в конце концов окажутся? А потом стараемся всячески придерживаться этого плана.

Н.Л.: Откуда берутся идеи для новых серий?

К.Б.: Лучшие серии всегда получаются из реальных историй. В ста процентах случаев. И, наоборот, худшие серии сделаны на основе сюжетов, которые никогда и ни с кем не происходили. Мы таких серий стараемся не снимать, но иногда они все-таки проскакивают мимо нашего контроля качества и попадают в эфир.

Хорошие истории получаются из реальности. «Голым мужиком» на самом деле был один из наших сценаристов, который решился рассказать эту историю при обсуждении сюжетов. Мой друг Джастин Дикинсон рассказал мне историю, которая превратилась в «Правило трех дней». Барни, который пробежал марафон без тренировок, добрался до финиша, потом сел в метро и понял, что ноги его не слушаются, так что ему пришлось весь день ездить, – тоже реальная история (по крайней мере, мне так сказали).