Яна Афанасьева - Финанс-романс. В дебрях корпоративной Европы

И почему всегда так бывает, когда упадешь в кровать в четыре утра и думаешь: «Спать, только спать, даже зубы не буду чистить, через три часа вставать…» – всякие беспокойные мысли настойчиво стучат в висках и никак не отпускают? Я вспоминаю, как кто-то странно на меня посмотрел, и что бы это значило, и почему я частенько ляпсусы выдаю невпопад, а потом не могу вспомнить – какие именно. Еще через час я пообещала себе побольше молчать и внимательно следить за своей деловой перепиской, чтобы никто не мог упрекнуть меня в небрежности. С грехом пополам заснула в пять утра. В семь звенит будильник.

В моем почтовом ящике за две недели набралось триста непрочитанных имейлов (это не считая тех, которые я умудрялась-таки читать в командировке). На автопилоте отвечаю на те, на которые можно ответить одним словом («да» – «нет» – «спасибо»), потом отчаиваюсь и бреду за спасением в кофейню на первом этаже.

Собираюсь с мыслями. Открываю ежедневник. Сюда я записываю то, что нужно сделать помимо основной работы: детские собрания, на которые не хожу, но собираюсь, уведомления банкам о бесконечной смене адресов, визиты к зубному и прочие неприятности. Моя личная психотерапия – ставить в ежедневнике галочки «сделано», а самые неприятные дела вычеркивать красным цветом.

Помимо основной работы на сегодня назначено:

– позвонить налоговому советнику, а лучше двум и узнать их тарифы;

– отнести в ремонт туфли;

– купить Пашке ботинки с шипами (как подростки умудряются так быстро расти, есть ли у Tod’s мужская линия и продают ли они ботинки онлайн?);

– забрать готовые занавески из Karstadt ;

– сделать бразильское бикини;

– заказать в интернете ковер;

– подписать отчет о командировке (иными словами – разобраться в том макулатурном хламе, который скопился на дне моей фиолетовой сумочки от Juicy Couture для лэптопа, найти нужные чеки и поймать начальника с авторучкой наготове).

Если я все это не сделаю сейчас, то не сделаю никогда. Вот что значит отсутствовать дома две недели! Работа в лес не убежит, в кабинете я одна, поэтому закрываю дверь поплотнее и звоню налоговым советникам. Потом еду за занавесками. К концу рабочего дня успеваю все, кроме бикини. Но я нашла салон и даже записалась к ним на завтра. Чувствую, что еще и не то могу! Одна моя знакомая как-то сказала: «Я мыслю, следовательно, я не замужем».

Хорошо, что мы с Алексом опять живем в разных странах. Рядом с ним меня с завидной регулярностью посещает вопрос, а хорошая ли я жена, что парализует любую созидательную активность. На расстоянии пары тысяч километров я вполне способна рационально планировать время.

Вечером по телефону Алекс пытался намекнуть мне, что он, бедный, работает по восемь часов в день, а потом еще готовится к профессиональному экзамену. Наивный, надеялся, я его пожалею. Вот меня же никто не жалеет. И никого из моих близких подруг никто никогда не жалеет. Интересно, принцип «чем больше делаешь, тем больше успеваешь» на мужчин вообще не распространяется?

На эти выходные Алекс не прилетит. Устал, бедный. Хочет выспаться. А я просыпаюсь в субботу утром, балую Пашку блинами, иду на йогу, гуляю вдоль Рейна, и мне хорошо. Так прикольно вдвоем с неожиданно-взрослым сыном вешать шторы и расставлять испанские вазы в новом доме, где я согласна жить еще долго-долго и мечтать, как все оно будет дальше.

Камилла вернулась из Барселоны с корпоративного тренинга и вызвала меня в итальянское кафе через дорогу. Значит, будем секретничать.

– Ты представляешь, – начинает она, виновато вертя в руках перечницу, – у меня был случайный секс, там, в Барселоне. Всю неделю.

Камилла ужасно стыдливая, поэтому торопить ее нельзя. Сама все расскажет. Да и не умею я расспрашивать в лоб. Молчу и просто заинтересованно улыбаюсь.

– ?!

– С Германом.

– А кто он?

– Один из наших управляющих партнеров (тех самых, с сорокового этажа).

– Теперь скорее ваших партнеров.

Камилла краснеет.

– У меня ведь еще испытательный срок, вдруг меня уволят, если кто узнает?

– А за что?

– Ну он же женат. Правда, говорит, что разводится.

– За это уже лет сто как не увольняют. И ты пока еще формально замужем. Поэтому его тоже должны уволить. Иначе будет дискриминация. А вы договорились встретиться, созвониться или еще что-нибудь? На чем расстались?

– «Спасибо, было очень приятно, добро пожаловать в нашу компанию». Он, конечно, обещал позвонить, но я решила ни на что не рассчитывать.

– А лет-то ему сколько?

– Сорок, может, не знаю точно.

– Классно. Я думала, тут партнером только перед пенсией становятся. Дети есть у них?

– Трое.

– Ты классная! Тысяча женщин вон там напротив сидят, пялятся в мониторы и мечтают оказаться на твоем месте!

– На каком моем месте? Пойдем лучше работать, пока меня не уволили за прогулы и аморальное поведение.

– Интересно, как ты управляешься со своими валютными фьючерсами на миллионы евро, если такая трусиха?

Мужчины делятся на три типа:

– те, которые знают, что им от жизни надо, и идут к своей цели;

– те, которых надо все время пинать, чтобы был толк;

– те, которых пинать бесполезно.

Мы, офисные затворницы, обычно связываемся со второй категорией, если повезет, и с третьей – по глупости. Мы готовы давать своим мужчинам советы, обсуждать их проблемы, снимать с их плеч хозяйственные и бюрократические хлопоты, поддерживать в трудную минуту; но чем больше мы их опекаем, тем меньше уважаем. И хоть вы меня убейте, лаской и нежностью мужчину можно сподвигнуть разве что на вынесение мусора, но ни в коем случае не на подвиг. Их мужчины совершают только в безвыходном положении, когда ничего другого не остается. Вера в то, что нужно выходить замуж за лейтенанта и ждать, когда он станет генералом, еще никого никогда до добра не доводила. Эту сказку придумали хитрые мужчины, чтобы женщины набрались терпения и не требовали всего сразу. Коронная отмазка всех совдеповских лоботрясов – «ты знала, за кого замуж выходила, я тебе ничего не обещал». Чтобы сказка о том, как из лейтенантов попадают в генералы, гарантированно имела счастливый конец, нужно самой стать генеральшей, так гораздо проще и надежнее.

Давным-давно был у Алекса друг Сергей. Он был одним из многих, кому сами собой в период российской перестройки-приватизации с неба падали большие деньги. Сергей – по-настоящему хороший партнер и друг, верный, предсказуемый, не желающий доминировать, уравновешенный и незлопамятный. (В скобках заметим, что в свое время мне стоило большого труда убедить муженька работать со мной, а не с Сергеем.) Благодаря своим прекрасным качествам Сергей часто попадал в интересные и прибыльные проекты. И буквально спустя пару месяцев после окончания таких проектов у него не оставалось ни копейки. Притом что никаких порочных пристрастий в духе казино-шопинг-девочки за ним не водилось. Девочки иногда появлялись, но как-то постепенно исчезали без видимых причин. Более того, Сергей всегда очень осторожно обращался с деньгами, экономно жил с мамой и ездил в отпуск в Крым дикарем. Но как-то так выходило, что все его инвестиции и сбережения утекали сквозь пальцы. Такое состояние «то густо, то пусто» продолжалось лет пять. Когда время легких денег прошло, знакомые предприниматели осели, женились, закончили платные вузы, выучили иностранные языки, оделись в костюмы и галстуки, подались в международный бизнес, некоторые даже начали платить налоги. Сергей же пошел работать по специальности – на завод плавильщиком. А ведь когда-то, не так давно, он управлял, пусть не всегда самостоятельно, инвестициями как минимум с шестью нулями. По-моему, проблема Сергея в том, что у него не было ни собственной инициативы, ни инициативной женщины, которая двигала бы его в нужном направлении. Жизнь Сергея протекала на редкость умиротворенно. Попросят помочь с бизнесом – сделаю, не попросят – футбол посмотрю. Заработки он хранил, как водилось тогда, в сейфовой ячейке и постепенно проедал. Инвестировать Сергей пытался, но слишком осторожно, и в акции Сбербанка, а не в себя. Учиться ему не хотелось, путешествовать было неинтересно, открывать свое дело – страшно. Говорят, в конце концов он попал в тюрьму за выращивание марихуаны на балконе, причем, выращивал ее он даже не ради денег, а просто от скуки.