Павел Черкашин - Электрические методы обогащения. Правдивая история о виртуальных амебах, современном инновационном предпринимательстве и прочей ерунде типа любви и смысла жизни

– Ну и хорошо, что есть покровители! Они и клиентов поставляют, и на Роби есть управа, если что. Мы с тобой акциями компании не владеем, какая нам разница, у кого именно контрольный пакет! Зато не приходится, как говорится, «жить на одну зарплату».

– Ты предлагаешь к Тимуру идти жаловаться на то, что Роби увлекся Lab34 и не занимается основным бизнесом? Что-то мне подсказывает, что Тимур полностью в курсе. Смотри, как они с Димычем сошлись! Чуть ли не лучшими друзьями вдруг стали.

– Ты прав. Не поможет. Что же делать? Мне без бонусов, на голодном пайке, совсем тоскливо.

– Не говори, смотри, как исхудала…

– Эй, не лапай! Не для твоих похотливых ручонок эта фигурка с таким трудом в форме поддерживается. Это мой главный инвестиционный капитал. Или молодая жена снова держит тебя на голодном пайке?

Гриша продемонстрировал первый прототип своего изобретения в конце августа 2008 года. Хотя сложно было представить менее удачное время для запуска нового проекта, особенно такого революционного.

Август в календаре инвестиционных банкиров всего мира – излюбленное время для испытаний экономической стойкости современного общества. Презентации новых сценариев апокалипсиса всех уровней и масштабов идут одна за другой, соревнуясь в абсурдности производимых ими эффектов.

Эйнштейн считал, что политика значительно сложнее физики. Она непредсказуема и не подчиняется законам, которые сама же определяет. Способность разобраться в ее нюансах обратно пропорциональна квадрату уровня интеллекта человека. Это значит, что если человек способен понять написанную выше формулу, шансов преуспеть в политике у него совершенно никаких. Тем более когда в качестве источника информации приходится довольствоваться официальными российскими новостями – утвержденным Министерством образования пособием для студентов высших и средних учебных заведений по практическому изучению всех тридцати трех имплицитных видов лжи. Если бы новости можно было употреблять в пищу, то, поглощая весь этот липкий клейстер, вытекающий из телевизора, за резкими запахами дешевых специй и приправ вы даже не смогли бы понять, насколько несвежим было поданное мясо… и было ли оно там вообще.

Что-то тревожное в дикторском голосе по телевизору, в беспомощной суете Роби, в том, как быстро вернулись из отпусков и подолгу запирались в большом гулком зале толстые дядьки из институтского руководства, беспокоило, не давало уснуть. Но еще более пугающей была неопределенность и осознание полного бессилия перед неизвестной угрозой. Никто не взялся бы предсказать, как все эти события повлияют на только что начавшуюся стабилизацию жизни Дмитрия Конова и Александра Санина. На их счастливую, безграничную, вечную любовь. На их успешный, выстроенный днями и ночами упорного труда бизнес. А знать это им очень хотелось.

– Скупать продукты нужно. Как минимум на одну голодную зиму, – нагнетал обстановку всезнающий Василий.

– Брать кредиты в банках. Они сейчас все равно все развалятся, не нужно будет отдавать, – советовал кто-то из «внедренных в финансовую сферу» друзей.

– Продавать доллары… скупать доллары… покупать недвижимость… бежать из страны, «пока не началось»…

Советов было очень много, и все они с авторитетным видом высказывались людьми, которые «знают, что говорят». Для Димыча, как и для Санчеса, это был первый серьезный экономический кризис. Несмотря на то что терять и приобретать им было особо нечего, волновались они не меньше олигархов, которым приходилось обедать собственным галстуком.

Гриша был единственным, кто воспринимал все происходящее по-философски спокойно. После всего пережитого им вместе со своей страной за последние двадцать лет наступающий апокалипсис в его представлении больше напоминал по накалу страстей утренник в детском саду под названием «Волк и семеро козлят»:

– Заняться вам нечем? Работайте спокойно. Рыпаться все равно бесполезно.

По мере того как вокруг все чаще звучало слово «кризис», они пытались, но никак не могли уловить хоть сколько-нибудь значимые для себя изменения. Сейчас их жизнь напоминала шлюпку, которая чудесным образом уцелела после катастрофического кораблекрушения и теперь дрейфовала среди тонущих вокруг нее людей. Главная задача сидящих в ней везунчиков заключалась в том, чтобы экономить воду и еду да вовремя отмахиваться тяжелым веслом от особо настырных обреченных, отчаянно цепляющихся за борта.

Денег на зарплату и аренду должно было хватить еще на пару месяцев. На всякий случай зарплату урезали всем. Даже Гретта восприняла новость безропотно. На дальнейшее развитие средств как не было, так и не прибавилось. По мере того как многочисленные безликие конторы тихо исчезали с делового горизонта, в институте появлялось все больше и больше свободных площадей. Митрич, раньше такой недоступный и неуловимый, теперь сам частенько заходил к Роби с предложениями о сдаче новых помещений с новыми скидками. Хитрый Роби сбил цену на аренду для TS Computers почти вдвое, но новые площади занимать отказывался, жалуясь на трудные времена…

«Премьер Капитал» ушел в подполье и заморозил все новые проекты, хотя по текущим продолжал платить исправно. «Местная заморозка, ничего серьезного. Скоро рассосется», – объяснил Сергей.

Новые проекты не появлялись с июня, но число запросов не уменьшилось – просто никто не был готов принимать решения. Несколько интересных проектов находились в разработке, но заказчики, бесспорно, удовлетворенные и уровнем экспертизы Lab34, и детальными техническими спецификациями, разработанными Гришей, и уровнем цен, все равно тянули время, откладывая подписание договора. Ссылались на сезон отпусков. На нежелание финансового директора ставить окончательную подпись на согласованном договоре. На необходимость внесения еще каких-то самых последних и совершенно незначительных чисто технических изменений в проектную документацию.

Все утешали друг друга заверениями о временности и несерьезности задержки, но по тону, интенсивности и горячности этих заверений можно было сделать вывод о том, насколько на самом деле все безысходно.

Компания вполне устойчиво могла существовать и за счет текущих проектов, договоры по которым были подписаны еще зимой или весной, в спокойные и хлебные времена. «Нанотехнологический клиент», возникавший все время под разными юридическими именами, но представленный неизменно Ромой и его партнерами, подкидывал много работы. Теперь они создали венчурный фонд «Ростехинвестиции» и при поддержке Российской венчурной компании собирались вкладывать средства в технологические стартапы. Такой бессмысленный и заранее проигрышный, по мнению Санчеса и Димыча, проект тем не менее сулил щедрые бюджеты на разработку.